От мыслей отвлекла хлопнувшая дверь. Недостаточно четко выразилась, когда просила не входить? Вроде ж сарафанное радио местного разлива справляться должно на ура, судя по воспоминаниям Лорин. Эх, все-таки надо табличку на входе повесить.

Я обернулась на дверь, заранее готовая рвать глотки не понимающим намеков мужикам. Но на пороге стоял лишь один. И от его вида у тела Лорин чуть ноги не подкосились. Точнее, не от вида, а от омерзения, которое он вызывал. Напрягши силу воли, я даже не дрогнула, хоть слабость ощутила во всех красках.

Итак, что мы видим? Жених самоназванный приперся. Сынок соседа. Ха! Брут! Его Брутом звать! Где же твой Цезарь, милок? Надеюсь, не я?..

— Какая беда, ай-яй-яй, — противно поцокал он языком, осматривая пустой зал. И остановил свой сальный взгляд на мне. — А я предупреждал, что ты не вытянешь, пташечка.

Я молчала и просто таращилась на этого пухлого петуха, распушившего редкие перья перед явно не его полета «пташечкой». Такого давно пора бы на суп пустить, наваристый получился бы. Это максимум, на что он годится. Ну, еще можно дырки затыкать, большие такие...

Пока я его враждебно игнорировала, гаденыш нагло прошествовал через весь зал и остановился прямо напротив меня так близко, что это вызвало невольный рвотный позыв, который я не смогла бы сдержать, даже если б захотела. Но нахала мое открытое теперь уже пренебрежение не смутило ни капли. Он скабрезно оскалился и по-хозяйски с ног до головы и обратно осмотрел мое сочное привлекательное молодое тело. Девственное, кстати.

— Если ты о-очень меня попросишь, пошире раскрывая ротик и заглатывая поглубже, — похабно заявил он, — то обещаю, что помогу тебе разобраться со столами… Так и быть, на этот раз большего не попрошу. Они будут в полном твоем распоряжении уже завтра.

Он лыбился, готовый увидеть… не знаю, смущение на моем лице? Может, он ждал, что я в лучших традициях хентайных героинь после этого сменю удивленное выражение мордашки на решимость и кинусь развязывать шнуровку на его штанах?

— А у меня к тебе диаметрально противоположное предложение, — мурлыкнула я, оскалившись, и тут же схватила его за пах и сжала до зубовного скрежета, не моего, естественно. О, слышите? Это тихо пискнула мышка в подполье или господин Брут протяжно сожалеет о слишком резко сказанных словах? — Если ты сейчас же захлопнешь рот и вывалишь свою жирную тушку наружу, то так и быть, я оставлю ее тебе в базовой комплектации. Иначе в полном моем распоряжении насильственным путем останутся твоя драгоценная сосиска и оба бубенчика.

На последних словах я уже чуть ли не нависала над ним, привстав, насколько могла, на носочки, и со вкусом выплевывала выражения в его шокированную, перекошенную физиономию.

— Ясно?! — гаркнула я напоследок и грудью — между прочим, приятные такие размеры мне от Лорин достались — толкнула женишка к выходу, резко разжимая пальцы. Ой, как жаль, удержал-таки равновесие! Тоска-печаль...

— Ты об этом пожалеешь! — пообещал говнюк, выметаясь наружу со скоростью электровеника, приличной, надо сказать. А голосок-то высоко взлетал. Почти фальцетом!

— Уже жалею! — крикнула я вслед и продолжила тише: — Это ж сколько придется мыла потратить, чтоб отмыться теперь… — Я смотрела на свою руку, еще пару секунд назад плотно лежавшую на достоин… Нет, достоинством это недоразумение не назовешь. В общем, смотрела я на ту самую руку и кривилась. Тут в голове внезапно вспыхнуло воспоминание Лорин, от которого я, должно быть, побелела вся. — Как нет мыла?! Револьверы изобрели, а до мыла не додумались?! Братцы-кролики, да разве ж можно все отмыть одним щелоком и отравами… ой… отварами гребаных трав! М-да…