– Честно?

– Конечно.

– Ну, она и правда прикольная… – Сашка, вновь оторвавшись от мольберта, повернулся к ней, – мы с ней все утро о технике портрета проговорили, она много знает…

– Она сама к тебе пришла сюда?

– Нет, я позвал… Я ночью переделал картину и хотел ей показать. Ей понравилось… ну а потом мы трепались: о разных техниках, о манере письма… она мне некоторые приемы показала… Одним словом: интересно с ней.

– Так она художник?

– Нет, она сказала, что не пишет… но она классно разбирается в живописи. Кстати, ты знаешь, это замечательная идея: я её в виде ведьмы и нарисую… такой… полной магии и таинственности… Незнакомку закончу и обязательно нарисую.

– Саш, ты что??? – у Лизы даже глаза округлились от страха. – А если ей это не понравится? Она ж тебя может… может… – она не могла даже слов подобрать, чтобы высказать брату всю грозящую ему опасность.

– Лиз, да ладно тебе… Ты бы поменьше эти свои сериалы про оборотней смотрела… Глядишь, и мать наша перестала бы ведьмой казаться.

– Так ты, что: не поверил мне? – Лиза даже поперхнулась от возмущения, руки у неё непроизвольно сжались в кулаки.

– Ну что ты, что ты… я верю… – Сашка заулыбался и даже приподнял руки в знак полной капитуляции. – Я и сам в ночи метелку у порога разглядел… не иначе она именно на ней в наш дом и прилетела.

– Сашка, ты – дурак!!! Я – серьезно, а ты хохмишь!

– И о чём это ты серьезно? – дверь в мастерскую отворилась. На пороге стояла избранница отца.

– Я… я… да в общем так… ни о чём… – Лиза испуганно потупилась.

– Тогда извинись перед братом. И чтобы я больше не слышала в твоих устах такие уничижительные определения адресованные кому-либо, – мачеха сурово нахмурилась.

– Да… хорошо. Я постараюсь таких слов больше не произносить, – нервно теребя перед собой руки, Лиза повернулась к брату. – Извини. Я больше не буду.

Тот усмехнулся:

– Да не за что, Лиз. Проехали.

– Почему не за что, Александр? Ты считаешь себя дураком? – мачеха шагнула к нему и удивленно приподняла бровь.

– Нет, мам, конечно… – Сашка с улыбкой посмотрел на неё, – я просто привык, что Лиза не сдержана на язык и подобные определения у неё через слово.

– Елизавета, – мачеха вновь перевела взгляд на Лизу, и её губы презрительно дрогнули, – у меня к тебе очень большая просьба. Прежде чем сказать любую фразу, мысленно досчитай хотя бы до трех. Тебе станет легче контролировать то, что ты говоришь. Потому что если ты не будешь контролировать собственные слова и поступки, мне придется тебя наказать. Мне бы этого делать не хотелось.

– Я учту, – кивнула Лиза и тихо выскользнула за дверь.

На следующий день учительница математики, сразу после урока, окликнула Лизу.

– Крылова, задержись!

Лиза притормозилась у двери и нехотя повернула назад.

– Да, Ольга Степановна.

– Покажи дневник! Отец подписал его?

Лиза расстегнула сумку с учебниками и, достав дневник, молча протянула его учительнице.

– Чья это подпись?

Ольга Степановна недобрым взглядом воззрилась на неё.

– Матери, – криво усмехнулась Лиза.

– Твоя мать, Крылова, насколько я знаю, давно умерла. Так что не придумывай.

– У меня теперь новая мать, – Лиза презрительно поджала губы и протянула руку, намереваясь забрать дневник. – Вы удовлетворены? Я могу идти?

– Ах, новая… как интересно, – учительница недоверчиво фыркнула. – И как? Твоя новая мать объяснила тебе, что домашнюю работу необходимо выполнять?

– Объяснила.

– Тогда покажи мне выполненное домашнее задание.

– Вот, – Лиза достала и протянула тетрадку.

– Это сегодняшнее, – перелистав страницы, Ольга Степановна стала недовольно постукивать пальцем по столу. – Вчерашнее где?