– Хотел и сейчас хочу, – тут же сбавил напор он, согласно кивая.

– Тогда за её поведение буду отвечать я, и спрашивать с неё и наказывать буду тоже я. А ты сейчас пообещаешь мне во всё это не лезть. Обещаешь?

– Хорошо. Раз ты сама хочешь за ней следить, то конечно… – отец повернулся к Лизе. – Ты слышала, что сказала мать… Я тебя лишь предупредить хочу: попытаешься ей перечить, окажешься в пансионе с самым строгим режимом или в психушке. Так и знай!

– Да, пап. Я всё поняла и не буду перечить, – Лиза судорожно сглотнула и подавленно добавила: – я согласна: и матерью её называть, и слушаться.

Отец смерил её удивленным взглядом, а потом, облегченно вздохнув, тихо проговорил:

– Я рад, что разум у тебя всё же возобладал над гонором. Я уж и не надеялся.

Девушка проводила Лизу до её комнат, затем, замерев на пороге, тихо произнесла:

– Тебе сейчас отдохнуть надо. Так что ложись спать, – после чего вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Лиза тяжело вздохнула. И привидится же такое. Интересно только как эта так называемая мать в комнату запертую вошла. Замки отмыкать умеет, наверное… и ещё какими-то экстрасенсорными способностями обладает. Вон и отца околдовала, и ей, чёрт знает что, внушила… Ведьма прям какая-то.

Она раздраженно хмыкнула и села на маленький пуфик перед трюмо. Потом, намочив в тонике ватный тампон, стала протирать лицо. Повседневная процедура немного успокоила и утешила её, однако через какое-то время её взгляд невзначай задержался на собственном отражении и заставил пораженно замереть. Её шею охватывала отчетливо-заметная яркая полоса.

Лиза ощупала её, потом потерла ваткой с тоником, но полоса не исчезла. Наоборот прикосновение к ней вызвало сильную боль.

– Господи! – Лиза в ужасе прижала руки к вискам. В голове заметались мысли: Неужели всё это правда? Но ведь тогда… тогда… Тогда получается, что отцовская пассия НАСТОЯЩАЯ ВЕДЬМА! Причем такая, которую боятся злобные адские существа.

Этот вывод поверг её в такой шок, что Лиза очень долгое время сидела не в силах даже пошевелиться.

Наконец она встала и решительно тряхнула волосами, проговорив вслух:

– Нет, этого не может быть! Наверное, я всего-навсего сильно затянула шнур, когда стояла…

Придя к такому выводу, Лиза направилась к двери, решив сходить на кухню, чтобы попросить у их домработницы Вали стакан тёплого молока.

Выйдя, она спустилась на первый этаж и, не дойдя до кухни, заинтересованно остановилась, прислушиваясь. Её внимание привлекли доносившиеся из-за приоткрытой двери гостиной звуки. Она подошла поближе и осторожно заглянула.

В пол-оборота к ней на диване полулежала избранница отца, а он, стоя перед ней на коленях, расстегивал её кофту, страстно шепча при этом:

– Ты чудо, моя хорошая. Я так люблю тебя… Ты свет всей моей жизни… ты сама моя жизнь… Как я раньше жил без тебя? Я не жил! Я умирал… прозябал… влачил жалкое существование… Как же я счастлив, что нашел тебя…

Расстегнув кофту, под которой не оказалось никакого нижнего белья, он принялся нежно целовать и ласкать ей грудь. Потом, чуть отстранившись, рывком сдернул с себя рубашку. По напряженным мышцам спины было заметно, что он находится в состоянии крайнего возбуждения.

– Ты сказочно хороша, моя прелесть! Я без ума от тебя, – выдохнул он, вновь прижимая её к себе. – Ты моё счастье!

Лиза не могла оторвать глаз от разворачивающейся на её глазах любовной сцены. Странно было видеть отца в таком состоянии, но ещё более странным было то, что избранница его не проявляла вовсе никаких эмоций. Чуть откинутая на подушки голова, прикрытые глаза, расслабленно лежащие руки. Она лишь позволяла себя ласкать, даже не делая попыток обнять отца или прижаться к нему. Однако, было похоже, что того это абсолютно не огорчает. Он продолжал обнимать и ласкать сам.