Эльвира провела ее мимо высокого забора из проржавевших насквозь железных листов. Мимо избушки с прибитой над крыльцом щучьей головой, такой огромной, что Яна поежилась, представив размер рыбины, когда-то эту голову носившей. Мимо вросшей в землю деревянной конструкции, в которой с трудом угадывалась старая телега. Мимо стены с неожиданной вывеской «Корабельная улица»…

Далеко впереди, в конце этой самой Корабельной улицы чисто блеснула большая вода.

— Там озеро, — пояснила Эльвира. — Пришли.

Она указала на дом, стоящий от остальных чуть поодаль.

Дом был особенным. Длинным, высоким, бесцветным, как тень. Его глубоко посаженные черные окна прятались в кустах боярышника. На высоченных резных воротах облупилась краска. Когда-то она была желтой…

— Это он? — недоверчиво уточнила Яна. За озвученную цену она ожидала увидеть совсем уж развалюшку. — Сколько в нем метров?

— Жилых примерно двести квадратов, если с чердаком и мезонином.

— Такой большой… А цена точно указанная?

— Цена честная, — принялась успокаивать Эльвира. — Добраться сложно, сами видите. Это пешком мы за полчаса добежали, а на машине сюда в объезд топей часа три. Линия электропередач старая, бывают обрывы. Отопление, опять же, печное. Что есть, то есть. Пойдемте внутрь? — Она потянула за тяжелое кольцо, прошла во двор, укрытый лапами растущей напротив крыльца ели. — Проходите, не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома.

Следом за Эльвирой Яна прошла в прихожую.

Обитая толстой рогожей входная дверь мягко закрылась за спиной, проглотив звуки и погрузив во тьму. Запах сырости потек в легкие, словно намекая, что все здесь принадлежит болоту.

Ему, единственному.

Через мгновение щелкнули пробки, потом выключатель. Зажегся свет. Маслянистый и желтый, он залил небольшое помещение со шкафами вдоль стен, крючками для одежды, обувной полкой и громоздкой антресолью.

— Пойдемте, комнаты оглядим… — эхом прозвучал голос Эльвиры.

— Пойдемте…

Яна послушно двинулась следом. Странная эйфория снова охватила ее. Ощущение сказки и волшебства. Реальность вокруг смазалась, стала зыбкой, как греза.

Они обошли комнаты, обставленные старой мебелью. Поднялись по скрипучей лестнице в мезонин. Из окна открылся вид на озеро.

Начал накрапывать дождь.

Эльвира привела Яну в кухню-столовую, в которой расположилась огромная печка.

Рассказала и показала:

— Отопление печное, но по всем помещениям разведены батареи. Затопите тут, тепло будет везде. Сейчас система слита и отключена. Нужно будет повернуть вентиль… Вот так, глядите… На втором этаже в трубы заливается вода. Помните, я показывала? Вообще, я бы посоветовала вместо воды использовать антифриз. Это удобнее…

Эльвира все рассказывала и рассказывала. Ее слова баюкали, погружали в транс. В какой-то момент случившееся начало казаться Яне сном. Фрагменты происходящего стали исчезать, проматываться кусками.

Вот Яна смотрит на старый облупившийся вентиль, понимающе кивает…

Вот они уже сидят за столом.

— Очень рада, что дом вам понравился, — говорит Эльвира. — Значит, покупаете?

И Яна отвечает:

— Да. Конечно…

— Тогда…

Потом будто фильм на скоростную перемотку поставили. Что поделать — стресс, по всей видимости, взял свое. А еще Яна слишком устала…

Устала, чтобы нормально соображать.

И полетели кадры событий: возвращение обратно через топи, салон красной Эльвириной машины, какой-то кабинет, договор купли-продажи, нотариус, подписи…

Стремительный и безумный сон.

В себя Яна пришла, как ни странно, опять в доме, в той самой комнате с печью и столом. Голова гудела, как с похмелья.

«Может, вино паленое попалось?» — подумала Яна, растирая виски и судорожно пытаясь вспомнить, что конкретно происходило в последние часы.