– Почти, – с восхищением произнес этот негодяй, пока я искала глазами ножницы. – Мне нравится ваше упорство! Редкое качество для женщины! Я боюсь, что ваше сердце еще придется завоевывать, что вообще для меня немыслимо!

Ножниц нигде не было. Я попыталась отпилить ткань ножом, но закругленный нож ничем не мог помочь.

Я гордо стояла рядом с креслом, глядя на старинные часы. Под ногами валялся сломанный серебряный нож. Время, которое до этого бежало быстро-быстро, сейчас потекло медленно – медленно.

– Может, присядешь, гордая красавица? А то ты так стоишь, что у меня сердце кровью обливается, – послышался голос за спиной.

Я бросила гневный взгляд, делая глубокий вдох. Время шло, а я чувствовала, как меня уже качает на ногах. Сесть на пол? О, это ниже достоинства леди! Ничего, я постою!

– У меня есть к вам предложение, – послышался голос за спиной, пока я умоляла время идти быстрее. – Вы устали стоять, а я не кусаюсь!

Ответом ему послужил глубокий вдох. Время медленно, но верно подходило к полудню.

И вот, наконец-то, я дождалась. Стрелки сомкнулись на двенадцати, и я облегченно выдохнула.

– Меня поражает твоя выдержка, – послышался серьезный голос. – Недаром тебя хотели назвать Венцианом…

– Что? – выплюнула я бусинку, глядя на расширившиеся от удивления синие глаза. – Венцианом? Меня? В честь такого мерзавца, как вы?

– А я смотрю, ты умеешь хитрить, – послышался заинтригованный голос. – Браво! Однако, я тоже умеют хитрить, моя прекрасная фея. Эти часы спешат на десять минут. Они очень старые. И магия в них слегка выветрилась. До конца нашего спора оставалось еще десять минут. Взгляните.

Он достал золотые часы, которые показывали без десяти минут полдень.

– Ах вы! – выдохнула я. – Значит, вы меня обманули!

– Ты тоже пыталась меня обмануть, – послышался смех. – Кто же тебя научил этому?

– Уберите ваше кресло с моего платья! Вы… вы самый ужасный человек, который… – выдохнула я.

– Сядь! – серьезно приказали мне, дернув себе на руки. Я упала, чувствуя, как меня прижимают к себе, зарываясь носом в мои волосы.

– Что вы делаете? – заметила я, не понимая, почему постоянно оказываюсь у него на коленях.

– Просто сиди и молчи, – слышался тихий глухой голос.

В нем было что-то такое, от чего мне становилось как-то не по себе. Злость куда-то выветривалась, а я не могла собрать ее достаточно, чтобы высказать ему все, что я о нем думаю.

Теплота рук, чувство, что ты кому-то нужен, пусть мнимое, но в эти секунды такое реальное, стояло, словно ком в горле.

– А не могли бы вы меня отпустить? – осторожно спросила я, вспоминая про то, что решила прибраться в своем саду.

– Сиди и молчи! – послышался голос, пока он прижимал меня к себе, уткнувшись в мои волосы. – Я вот не знаю, как к вам относиться. С одной стороны мне очень хочется сделать вам больно, а с другой стороны… Может, поможешь мне?

Это казалось, по меньшей мере, странным. Руки обнимали меня за талию, а я пыталась понять, что все это значит.

Испугавшись этот чувства, я попыталась дернуться и высвободиться. «Так не должно быть!», – убеждала я себя, испуганным взглядом глядя на сплетенные на моей талии руки.

Внезапно дверь упала на ковер, словно ее выбили ногой. На пороге появилась няня с коробкой.

– Мистер Аддерли! А ну быстро отпустите девочку! Вы видели ее лицо! Она даже побледнела! – послышался строгий голос няни, которая сама донесла покупки из кареты. – Мистер Аддерли, это мисс Жанетт! И ей не нравится, когда вы так делаете!

– Я купил ее для этого, – послышался ледяной ответ.

Меня отпустили, а я одернула платье, чувствуя, что наконец-то освободилась.