Кажется, попроси я у экономки динамит – к слову, а существует ли он здесь? – она изумилась бы меньше.

– За таким девку не пошлешь, они все неграмотные. Нужно Алексея просить, а он только барину подчиняется.

– Значит, попрошу.

Дворецкий выслушал меня с таким ошалелым видом, будто перед ним вдруг появился Мотя, внезапно обретший дар речи.

– Это надо у барина дозволения спросить.

Я что, не могу без дозволения мужа купить свежую прессу? Прежде чем я успела спросить это вслух, Алексей добавил:

– Чтобы он меня отпустил или с каким делом в город послал. Васька пока ему не сможет так услужить, как надо. А у барина гость.

Когда успели гости явиться? Вроде совсем недолго я с Аглаей разговаривала.

– Заперлись в кабинете и велели не беспокоить по пустякам.

– Чаю ты им принести можешь? А заодно записку передать?

Дворецкий помялся.

– Крашенинников у них. Значит, считают. Собью, барин ругаться будет, дескать, сбил со счета, балбес такой. Простите, барыня, не осмелюсь я.

Я поколебалась. На самом деле не горели мне эти журналы, найду чем заняться. С другой стороны – чего время терять?

– А меня пускать он тоже запретил? – на всякий случай уточнила я.

Видно было, что Алексея так и подмывало согласиться – дескать, барыню пускать особенно запретил. Но барыня-то может мужу и скандал закатить, и кто тогда крайним будет? Похоже, он решил, что будет крайним в любом случае, потому что жалобно протянул:

– Сказал не беспокоить…

Если я хоть что-то понимаю в напряженном умственном труде, то кофе ему не помеха. А заодно можно и записочку передать, чтобы при госте глупых вопросов не задавать.

А то, может, мне съездить? «Считать» в этом мире не то, что в нашем, калькуляторов-то еще не придумали. Не знаю, что мешает купцу самому этим заняться, да и неважно это, главное, что затянется надолго.

Так ничего и не решив, я отправилась в спальню за кофе, а потом на кухню. Пока я варила кофе, Дарья то и дело недовольно поглядывала на меня, я старательно делала вид, будто не замечаю этого. Не я нанимала кухарку, не мне и увольнять, как бы ни хотелось.

Я поставила на поднос кофейник и чашечки. Подумав, добавила графин с холодной водой и пару стаканов: что бы они там ни считали, наверняка обсуждают, а от говорильни хочется пить. Добавила сложенную записку и направилась в кабинет.

– Барин не велел… – начал было Алексей, но я отступать не собиралась. Дождалась раздраженного «Да!» в ответ на стук и только тогда вошла.

– Я же… – проворчал Виктор. Осекшись на полуслове, расплылся в улыбке: наверное, кофе унюхал.

– Не буду мешать вам заниматься делами, господа, – прощебетала я, разливая кофе. – Сейчас уйду.

Купец выглядел лет на пятнадцать старше Виктора – хотя, может, мне так показалось из-за окладистой бороды.

– Большая честь испить кофию с князем, – сказал он, и по тону его голоса я не поняла, в самом ли деле купчина так думает или иронизирует. Если в самом деле, то я здорово оплошала.

– Перестаньте, Афанасий Никитич, – ответил Виктор. – Вы прекрасно знаете, насколько для меня ценно наше сотрудничество.

– И все же воды я, с вашего позволения, сам себе налью, а то неловко, что княгинюшка мужику прислуживает.

– Как вам будет угодно.

Крашенинников плеснул себе из графина. Отхлебнул кофе и тут же запил его водой.

Виктор взял с подноса лист бумаги.

– Анастасия Павловна, передай Василию, чтобы в следующий раз письма, мне адресованные, не совал барыне, а приносил сам, да как положено, на подносе, – сказал он, очень внимательно на меня глядя.

– Обязательно. – Я прекрасно поняла, кому на самом деле предназначался этот упрек.