– Нервничаешь? – Эд опять без слов угадал её настроение.
– Ага. Даже не знаю почему. Ну, друзья и друзья. Не монстры же. А с самого утра мне неспокойно.
– А вдруг монстры? Ты же меня не так хорошо знаешь, – парировал Эд, и они оба засмеялись.
За окном машины пролетали заснеженные сосны, бескрайние белёсые поля сверкали в лучах удивительно яркого для февраля солнца. Как давно она не была в этих краях! После окончания девятого класса ей удалось поступить в техникум в областном центре. Лера сразу же записалась в общежитие. Конечно, ей было очень жалко мать, которая остаётся совсем одна, но желание вырваться из этого серого города было намного сильнее.
«Что ж, поезжай, маленькая моя, лови за хвост удачу. Настанет день, когда ты всё-таки вернёшься сюда. Знаешь, человек всегда тоскует по месту, где родился. Родной город – это тоже мама, не зря её Родиной называют. Я тоже уезжала, работала то здесь, то там, а потом вернулась. Так что ты поезжай, потом сама почувствуешь, когда пора домой. А я тебя ждать буду», – говорила мама, провожая дочку на железнодорожную станцию.
У Леры стоял ком в горле, но сдаться не позволила гордость.
– Я буду приезжать, мама, – стараясь не показать слёз, выдавила Лера.
Так началась её новая, взрослая жизнь.
Первый год она нередко навещала маму, а потом устроилась на подработку, и времени совсем не оставалось. Всего два часа езды превратились в пропасть…
– Эд, помнишь, я тебе рассказывала про свой родной город? – неожиданно для себя спросила Лера.
– Конечно, помню, мы как раз сейчас совсем рядом проезжаем.
– Отлично, впереди поворот с указателем, поверни туда. До путей направо и там прямо.
Эд удивлённо посмотрел на спутницу, ожидая объяснений, но девушка уже отвернулась к окну. Почему-то так хорошо стало у неё на душе после этого решения.
Молча доехали до переезда, повернули к полю. Дороги, на удивление, оказались расчищенными.
– Это что, кладбище?! – воскликнул Эд, когда в конце поля показались пики оградок, кресты и цветы на венках.
– Да, кладбище, – протянула Лера.
Всю дорогу она перебирала детские воспоминания и особенно – о Максе. Ей так хотелось забыть то, о чём все прошедшие годы она старалась не думать и не вспоминать.
Эд остановился возле ворот и глухо сказал, нахмурив брови:
– Я туда не пойду.
– Ты боишься кладбищ? – Лера попыталась перевести всё в шутку.
– Не боюсь, но идти не собираюсь, – было видно, что Эд очень недоволен, но Лера не могла понять почему.
– Хорошо, я пойду одна. Я недолго, – сдалась девушка. Спорить ей не хотелось.
Выйдя из машины, она направилась к калитке. За последние пять лет здесь ничего не изменилось. В таких местах время вообще течёт как-то по-другому…
Прямо – четыре ряда до берёзы. Потом пройти половину пути и попасть на дорожку до старой части погоста. Макса похоронили рядом с отцом…
Лера знала связанную с папой семейную историю. Хотя самоубийц не хоронят вместе со всеми, но маме тогда удалось приписать ему психическое расстройство, и для него сделали исключение. Он и правда был болен. Лера этого не помнила, но рассказов родственников достаточно, чтобы не сомневаться. Рассказывали, как он нагишом бегал по городу и как милиция нашла его спящим на кладбище. А сколько раз папу привлекали за хулиганство, хотя, как говорила мама, ни хулиганом, ни дебоширом он не был. Потом его отправили вместо тюрьмы в психиатрическую больницу. Там, казалось, вылечили, но после рождения Леры всё началось заново… И закончилось страшной бедой. А теперь уже нет с ними и Макса…
Одна из родственниц тогда его на похоронах сказала, глядя на маму и Леру: