– И это все оттого, что она не может забеременеть? – уточнила Августа. – О боже мой, Мария, уж ты наверняка знаешь какое-нибудь снадобье. Ведь у тебя есть рецепт на любую болячку…

Йордан бросила на Августу предостерегающий взгляд. Ханна слыхала, что несколько лет назад та предложила Августе одно средство, чтобы избавиться от беременности, но та его не приняла.

– Ну конечно же я давала ей разные советы. Пару раз готовила ей чай, но все это никак не помогло. Вполне возможно, что дело не в ней, а в господине майоре фон Хагеманне…

Августа несдержанно захихикала, и все сразу повернулись к ней. Тогда она сделала вид, будто подавилась, а затем откашлялась и отпила мятного чая.

– В Австрии, на Дунае, – начала теперь Брунненмайер, – есть одна известняковая пещера. Если женщина не может забеременеть, она должна пойти туда в полночь, раздеться донага и окунуться в пруд с ледяной водой. Говорят, после этого как пить дать забеременеешь…

Ханна слушала эту историю, широко раскрыв глаза. Голышом окунуться в воду? С другой стороны, в пещере в полночь, поди, ни зги не видать, так что никто и не увидит…

Августа прыснула от смеха, а Эльза разразилась смехом, похожим на блеяние. Ну и истории знала Брунненмайер!

– Забеременеешь! – Августа смахнула выступившие на глазах слезы. – И от кого же?

– Ну конечно же от пещерного духа.

– Интересно, и как он выглядит? Небось какой-нибудь кривоногий гномик с длинной бородой и горбиком?

– Ну уж горбик-то у него точно есть, – захихикала Августа. – Но только не на спине…

– Возможно, он даже красив собой. Взрослый, опытный мужчина с толстым…

– Ну а теперь хватит, – прервала их повариха.

– Я имела в виду – в толстой меховой шубе, – с наигранно серьезной миной поправила себя Августа. – Ведь в пещере той наверняка холод собачий.

Йордан положила в рот последний кусочек сыра, спокойно прожевала его и запила глотком мятного чая.

– Ну что, теперь раскладываю карты или как?

– Ну конечно! – воскликнула Эльза.

Августа тут же подскочила. Ей прежде всего хотелось узнать, когда вернется ее Густав. И вообще, жив ли он. Ханна ничего не сказала, но по ней было видно, что она тоже охотно заглянула бы в свое будущее.

– Двадцать пфеннигов, – нагло потребовала Йордан.

– Что? – вспылила Августа. – Ты тут у нас нажралась, да еще хочешь поиметь за это денежки?

Эльза тоже считала, что это наглость. Брунненмайер промолчала: кто-кто, а она-то уж ой как хорошо знала Йордан и предвидела этот подлый ход. «Как же жадна до денег Мария Йордан», – всегда повторяла повариха. Ходили слухи, что у себя под матрасом та прячет небольшое состояние.

– А я заплачу, – неожиданно сказала Ханна. – Если вы действительно предскажете мне будущее, тогда заплачу.

– А у тебя вообще есть хоть сколько-то? – недоверчиво спросила Йордан.

– Сейчас принесу. Я мигом.

Ханна бросилась к лестнице для прислуги и торопливо поднялась на четвертый этаж, где располагались комнаты персонала. Ранее из сбережений у нее вычли деньги за украденную булку, после она успела совершить несколько покупок – пуговицы, пара шерстяных носков и моток белых ниток для шитья, так что теперь у нее оставалось тридцать восемь пфеннигов. Двадцать пфеннигов для Ханны – солидная сумма, но если мать, следуя собственным угрозам, вскоре объявится на вилле, то ей все равно придется со всем расстаться.

Ханна вернулась на кухню – раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, она протянула Йордан руку, в которой были зажаты монеты.

– Десять, двенадцать, тринадцать, пятнадцать… двадцать, – отсчитала Мария Йордан, ничуть не смущаясь гневных взглядов остальных. – Хорошо, Ханна. Давай деньги…