Мы словно очутились в некоем пузыре, ограждающем от реальности: пространства и времени. Даже задорная птичья перекличка в высоких деревьях внезапно стала совсем тихой. Или пернатые замолкли, чтобы нам не мешать и наблюдать сцену без помех?

Наконец-то я наскребла в себе немного решимости и здравомыслия и выдавила:

– А может отпустите? А?

Минуту чудилось – Зинар вообще не понял вопроса. Он так смотрел, словно я говорила на абсолютно незнакомом боевику языке. Я замерла под взглядом драгорна. Казалось – вот сейчас уже ничто и никто его не остановят. Ни дверь в корпус, куда он залетит быстрее пушечного ядра – я это уже проходила, ни дверь моего скромного жилища, ни даже присутствие там няни и сына. Возможное присутствие.

Ведьма класса 4А недавно отчиталась, что повела сорванца на прогулку.

Мне даже стало слегка не по себе. Знаете, женщины очень редко по-настоящему ощущают мужскую силу. Во всяком случае, на моей родине. Мужчин хорошо вымуштровали законы общества и правила общения с нами. Нельзя навязываться, нельзя принуждать, нельзя применять силу. Есть те, кто нарушают эти законы, но я мужчинами их не считаю. Ибо если у тебя не хватает сил сдержать собственные инстинкты – ну какой ты сильный пол? Ты слабый пол. Слабый даже перед собственными слабостями.

Я про нормальных мужчин. Относительно сильных. Относительно местных айгу, видимо.

И вот сейчас я в полной мере прочувствовала – насколько Зинар силен и насколько я слаба перед этой его истинно мужской силой. Природной, естественной и… пугающей…

От этого ощущения весь романтизм момента мгновенно куда-то испарился. Я поежилась, осознавая, что если захочет, он сейчас просто сделает то, чего жаждет. И все! Баста!

Моя реакция отрезвила боевика лучше, чем все предыдущие попытки достучаться до него.

Зинар резко поставил меня на ноги, скорее отскочил, чем отошел на несколько шагов и молча буравил взглядом.

Напряжение момента было настолько мощным, осязаемым, что я прямо чувствовала, как на затылок и плечи давит невидимая ноша. А еще ужасно хотелось зарыться под землю, спрятаться, сбежать… Только бы не видеть Зинара таким и не смотреть в эти его сверкающие синие глаза…

Драгорн сжал кулаки, стиснул челюсти, застыл в позе воина и молчал.

Тишина накрыла нас и казалась еще большим насилием над моей психикой, нежели все предыдущие действия боевика. Беззвучие плыло по академическому дворику, взвинчивая нервы еще больше.

Пшк… Какая-то птица улетела с ветки.

Ширк… Что-то мелькнуло в траве.

Зввв… По-моему, это была пчела или оса.

Хррк… Я нервно дернулась, ибо это уже я сама наступила на сломанную по время тренировки ветку.

Зинар еще сильнее стиснул челюсти. Желваки быстрее заметались по его напряженным скулам. Вот в жизни бы не подумала, что скулы можно назвать мускулистыми, но именно так я сейчас и подумала. Звучит не по-русски и даже не на местном наречье. Но удивительно в точку. В эту минуту я, как никогда, понимала, что скулы – это не только кости, но еще и мышцы лица.

Драгорн издал странный звук: то ли вздыхал, то ли выпускал воздух из легких. Размашисто рубанул рукой по воздуху, словно сражался с невидимым противником. И мне сразу стало жалко этого несчастного. После такого удара от него вряд ли что-то осталось.

Зинар прочистил горло и позвал:

– Лионелль…

Я дернулась, как от удара хлыстом и машинально сделала шаг назад. Зябко обхватила себя руками и посмотрела на Зинара исподлобья.

Драгорн нахмурился сильнее – теперь его брови одной жесткой линией перечеркнули гладкий лоб.

– Я сделал что-то помимо твоей воли? – негромко спросил боевик.