— Лим, если она вырвет зуб ему, может, и мне к ней обратиться? — пошутил Флесс. Для него, как и для меня, история о том, как женщина рвет зубы, была только шуткой.

 Лилька:

 Страх пропал сразу. Есть пациент с зубной болью. Есть врач — это я. Даже если весь инструментарий врача — кувшинчик с водой и неизвестное растение, не прошедшее клинических испытаний.  Остальные проблемы решаются по мере поступления.

— Лилька, кудой? Лилька, вернись, полоумная! — это бабушка Му. Раскомандовалась в последнее время, звезда огорода. Не бежит, не хватает, потому что ее удерживает Игги. Не вижу, а догадалась.

— Хей, красотуля, куда? — Дорогу мне заступил еще один приземистый бородач. У-у-у, тоже мне, стоматолог без зубов. Отродясь ротовую полость не санировал, судя по запаху… — Девкам тут делать нечего. Али золотушку схотела? Дык ты иди задом в другом месте покрути, на Веселом-то углу, глядишь, за год и заработаешь! — и он заржал, а остальные подхватили.

Пф-ф-ф… тоже мне, удивил. Я с института помню, что из бабы врач — как из унитаза трон. Типа тоже блестящий и чистый, ага. Преподаватели-мужики те еще шовинисты. Деточка, зачем тебе учиться, ты все равно выйдешь замуж и сядешь в декрет, а тут занимаешь место какого-нибудь парня, которому в будущем семью кормить. В профессию из их рук идут только самые устойчивые девчонки, кто научился пропускать идиотские шуточки и за спиной, и в глаза. И буриться к победе.

— Свои гнилые клыки почисти. Два уже удалять пора, — невозмутимо сказала я, отстранила бородатого зубодера и встала перед орком. Молча. Он тоже замолчал на полуслове и несколько секунд удивленно таращился на меня сверху вниз. Потом выпятил челюсть и грозно сдвинул брови. Плечи расправил. Навис. 

Еще через полминутки понял, что нужного впечатления не произвел, выдохнул и хмыкнул:

— Что, девка, денег нада? На золотушку засмотрелась? А точно рискнешь? Я ведь слово сдержу, не посмотрю, что красотуля, голову отверну одним вертком! — и он сделал своими здоровенными лапищами красноречивое такое движение, словно выжимал белье. 

— Садитесь и откройте рот. — Я кивнула на корзину. — И не крутите головой, пожалуйста. 

Вокруг послышались сдержанные смешки и оханье. Народ ржал, перемигивался, где-то в задних рядах уже бились об заклад, убьет меня громила или только покалечит. 

Я даже головы не повернула. Меня интересует только пациент. Кстати, он хоть и буйный, но трезвый, и это радует. Работать с пьяными и похмельными орками в прежней жизни мне не приходилось. Хотя… насколько сильно братки с золотыми коронками отличаются от орков? Только шмотки с лейблами… 

Орк тем временем застыл, будто принял целую ванну с экстрактом морозцы. Потом ожил, словно оценил наконец, что смех смехом, а я, похоже, всерьез.

— Шо? Не шутишь? Ты мне прям по правде хошь зуб вылечить?! Ты, женщина?!

В моем голосе никакой ехидцы. Только сочувствие и только искреннее:

— А ты боишься женщин?

Орк на миг замер. Потом взревел так, что амулет языков, или что за руны там мне в мозг внедрили, не смог перевести, что он там крайне эмоционально транслировал. От избытка чувств бугай с больными клыками даже попрыгал немного на месте, но руками в мою сторону размахивать не стал, вот диво. То ли воспитанный, то ли я — его последняя надежда. Потому что, прооравшись, наслушавшись одобрительного хохота остальных зубодеров и прочих зрителей, оценив мою невозмутимость и выдохшись, он таки сел на перевернутую корзину и распахнул пасть.

Первая маленькая победа, но я же не остановлюсь на достигнутом? Конечно, нет! 

16. Глава 15

Да-да! Первая победа и первая удача. Рядом еще одна корзина, та самая, которую с контуженного гнома сняли. Сам бородатенький в ауте, сидит прямо на земле, привалившись к стене лабаза, и два его сородича суетятся вокруг, безуспешно пытаясь вернуть в нормальное положение сведенные к переносице глаза пострадавшего.