Я прислушиваюсь к ощущениям. Вокруг меня не просто воздух. Вокруг меня воздух, пропитанный магией. Я её не чувствую, но достаточно знать, что она есть. Я глубоко вдыхаю, представляя, как наполняюсь живительной силой. Задержав дыхание, представляю, как энергия уходит из лёгких в моё тело, течёт по венам вместе с кровью.

Грудь сдавливает, и я выдыхаю, стараясь представить, что воздух выходит опустошённый, бедный не только на кислород, но и на магию.

Два обычных вдоха и третий глубокий, снова с фантазией. Я повторяю упражнение десять раз и сверяюсь с планшетом. На мой счёт капнуло аж три карата. Кто молодец? Кто догадливая умничка?

Но я не обольщаюсь. Губка впитывает быстро, пока сухая. Но как только губка пропитается водой, процесс остановится. С душой, уверена, будет также. Надышать себе богатство не получится. Получить каждый следующий карат будет чуть труднее, чем предыдущий, так что тратить надо с умом.

“Купить”.

Происходит списание, вместо трёх карат на счёте остаётся один.

Передо мной закручивается звёздный смерч, словно кто-то бросил в миксер полотно звёздного неба.

10. Глава 10

Кромешный мрак, и в нём звёзды сходят с ума, закручиваются, отчего начинает казаться, что возникший сгусток мрака вытягивается в миниатюрный смерч. Воронка, закружившись с неимоверной быстротой, от которой у меня тошнота к горлу подступила, выплёвывает мне на колени банку. Я едва успеваю схватить — если бы банка разбилась, про пюре пришлось бы забыть. Я бы не стала кормить мужа тем, что побывало не просто на полу, а на грязном полу, где мыши бегали и неизвестно какую заразу оставляли.

Я отправляю планшет туда, откуда он приходит на зов, в неизвестность, а сама вооружаюсь ложкой и снимаю с приобретения первую пробу.

Пюре оказывается не просто нежное, оно какое-то сопливое, по консистенции похоже на густой кисель. Вкус соответствует описанию, сладковатый. Манную кашу напоминает.

Кстати, о каше. Почему я не поискала крупы?! Уж манку бы я как-нибудь сварила.

Ладно, у меня ещё будет много времени поупражняться в кулинарии. Чую, когда князь встанет на ноги, первым указом он не с наместником разберётся, а запретит мне подходить к плите.

— Завтрак подан! — объявляю я. — Даниэль, тебя ждёт настоящая вкусняшка. Ты даже представить себе не можешь, как я пыхтела, чтобы её тебе изобразить.

Я сажусь рядом. Голова Даниэля чуть откинута назад — я свернула шлейф валиком и снова использовала как подушку. Во время еды лучше, наверное, голову держать самой, ровно, а не чуть задранно к потолку, как сейчас.

— Я уже попробовала. На мой вкус съедобно и очень даже недурственно, так что приятного аппетита.

Даниэль сглатывает.

Хм, а если бы ему не понравилось, рефлексы бы как сработали? Даниэль бы закашлялся или всё равно проглотил? Узнать, как организм реагирует на откровенную гадость, было бы полезно, но экспериментировать я точно не стану.

Первые несколько ложек Даниэль сглатывает очень быстро, а вот на шестой пюре задерживается во рту.

— Ты наелся? Давай ещё пару ложек? — они всё равно неполные.

С последней Даниэль справляется совсем уж медленно.

— В мешке у нас есть заварка. Я попробую сделать чай и добавлю мёда.

И наконец сама тоже позавтракаю. Отрежу себе резинового мяса, потому что я так и не додумалась, что с ним сделать, чтобы его можно было дать Даниэлю.

На кухне я снова устраиваюсь на табурете, ем и размышляю, гуглить мне про огниво или не гуглить. Жечь дрова ради чая…

Мясо не просто резиновое, оно ещё и солёное.

Гадость.

Но не отбирать же у мужа его сопливую пюрешечку. Я домучиваю мясо и облизываю губы — очень хочется запить, но я всё ещё сомневаюсь, что вода в фонтане питьевая.