Я снова подхожу к ворону и протягиваю на ладони орех. В этот раз он берет тут же – не выпендривается.

– Я – Ингрид, а это Киара, – представляю я нас птице.

– Коваль, – гордо вскидывает клюв ворон.

Коваль. Это кузнец на устаревшем, да? А еще имя мне напоминает персонажа одного известного мультфильма.

– Приятно познакомиться. Можно я буду называть тебя Ковальски? Я знаю одну легенду, где так звали мудреца. К нему всегда обращались за советами.

Ворон задумчиво косится на меня. Вижу, как его птичье сердце тает. Никаких сомнений, что эта птица – мужик. Надо только чуть-чуть добавить.

– Знаешь как? – спрашиваю я.

– Как? – подхватывает ворон.

Я оглядываю комнату взглядом.

– Для чего использовались все эти вещи? Ковальски, варианты! – говорю я и вижу, как птица сначала теряется, потом окидывает взглядом помещение и приосанивается.

Ну же! Сработает или нет?

– Хозяйка выхаживала здесь цветы. Черенковала. Воспитывала. Заботилась о них.

В ответе ворона чувствовалась любовь к старшей госпоже.

– Воспитывала? – переспрашиваю я.

Птица указывает клювом на клетку в углу. Так вот зачем она! Я уже было подумала, что для Ковальски.

– Значит, это для хищных растений? Но зачем их запирать?

– Потому что один агрессивный цветок может настроить других. Тогда не будет мира. Так говорила хозяйка.

Ого, вот это новости. Агроному и не снилось!

Я дотрагиваюсь до толстых прутьев. Представляю здесь огромную росянку в кадке. Она грозно хлопает зеленой пастью. То еще зрелище!

– А если его тогось… ну… чик-чик, раз плохой? – Я пытаюсь быть как можно тактичней, но прагматизм так и лезет во все стороны.

– Нельзя!

– Тогда растение в клетке так и просидит? Чем же это лучше?

Ворон каркнул и перелетел на стол. Стал расхаживать по нему, поглядывая на меня. Сам весь трепещет от возмущения.

– Хозяйка говорила, что нет плохих растений – есть плохая среда. И если цветок обижают, он может стать злым.

– И как же твоя прежняя хозяйка справлялась с этой задачей?

– Говорю же: воспитывала. Забирала из тесноты сюда, подкармливала, поливала горячим душем и разговаривала. Много разговаривала. Иногда читала сказки. Моя любимая – про болото.

Я осмотрелась. Не вижу ни одной книги. Может, в других комнатах?

Но подход интересный. Значит, растения тут, словно люди – имеют и характер и тонкую душевную организацию.

– Теперь ясно, почему Заболотье встретило нас как врагов. Характер у растений без сказок хозяйки совсем испортился.

– Кар! Вранье! Это все драконы. Если бы мне жгли хвост, я бы тоже стал кусаться.

А вот это верно. Ведь когда хищный сад разросся, драконы стали сдерживать его рост своим пламенем.

– Мы нажили себе врагов! – Киара закрывает рот рукой.

А ведь она права.

Я вспомнила, как мы сначала сухим молоком потравили кое-кого, потом огнем дорогу к дому проложили. Пусть и при помощи драконов, но разгребать последствия придется именно нам.

– Ковальски, спасибо за рассказ. Я заметила, что за забор хищные растения не лезут. Это совпадение или почва тут разная?

Я подхожу к открытой двери, смотрю на ворота и замираю. Получаю ответ раньше, чем ворон откроет клюв. Лозы проскальзывают сквозь прутья и ползут в сторону дома, а в нашем подкопе уже растет местная росянка.

– Хозяйка им – они хозяйке. И всем хорошо. Таков был уклад, – говорит Ковальски.

Я уже и так это поняла. Некое негласное соглашение. Симбиоз.

Мы совершили роковую ошибку, ворвавшись сюда силой. Сможем ли исправить?

Ворон резко вылетает в дверь, проносится над территорией особняка.

– Караул! – кричит он.

Мы с Киарой выбегаем на крыльцо следом. За высокими сорняками не видно, насколько далеко пробрались лианы. Учитывая скорость их роста, ночью нас могут спокойно придушить. А это уже совсем не смешно.