Я улыбнулась:

– Выговариваться полезно. Я чувствую, что вскоре всё изменится в лучшую сторону.

– Ваши слова бы… – поставила последнюю тарелку Дженни.

Я встала и прошлась по комнате, задумчиво заложив руки за спину. Всё выглядело не так мрачно при свете дня. Несмотря на скудность обстановки, везде был порядок: вещи аккуратно сложены, постели, хоть и малопригодные для пользования, ровно заправлены. Мне уже было намного лучше. Может, сказывался хороший сон, а возможно, присутствие новой души в слабом теле и иная сущность оказались куда сильнее прежней? Потому хворь и отступила?

Решила прогуляться по дому. За дверью был коридор, в конце которого спальня, где я очнулась. Слева от двери в кухню коридор сворачивал к входной двери и на лестницу. Справа была ещё одна комната с открытыми створками. Я подошла и оперлась о косяк: в помещении стоял большой грубо сколоченный квадратный стол с кучей табуреток по периметру. За ним (столом) сидели семеро детей, которые что-то чиркали на каких-то квадратных дощечках. Со своей позиции я заметила их чёрные от уголька пальцы. У окна на полу сидели дети помладше, они играли вырезанными из дерева неказистыми игрушками.

Моё любопытство привело меня на второй этаж. Ступени лестницы оказались скрипучими, и из ближайшей комнаты выглянул Бен.

– Осваиваетесь? Идите сюда.

Он подошёл к окну, около которого стояло знавшее лучшие времена кресло с таким же потрёпанным одеялом и маленький столик.

– Вон там – тропа ведёт в лес. Она одна, запутаться сложно, – указал он на протоптанную дорожку в пятидесяти метрах от дома. – Туда в одиночку не ходите. Дикого зверья много. Их не поймаешь, а вот они вас могут. Отсюда хорошо просматривается вся территория нашего двора и дорога в лес. Если кто-то из животных приблизится к дому, с ними сделать вы ничего не сможете, а вот крикнуть и предупредить детей, если те играют на улице или самой побежать и загнать их в приют – вполне. И запереть двери. Кто-нибудь из старших всегда должен быть тут и следить. Если вы останетесь на дозоре и захотите спать – лучше сразу позовите кого-нибудь, кто в доме, чтобы вас сменили.

Я с пониманием кивнула.

– Сейчас внизу Дженни, и это значит, что я могу отлучиться по нужде или спуститься за едой и чаем.

Мы вышли в коридор.

– Летом тут более оживленно, в комнатах этого этажа спят младшие. Мы внизу. Большинство помещений сейчас заперты на ключ, там только пустые кровати. Все подстилки, одеяла и подушки снесли вниз, к печи, где самое тёплое помещение в зимнее время. Две комнаты сейчас открыты, но там тоже нечего делать. – он махнул рукой на пару дверей и пошёл обратно к окну.

Я заглянула в первую комнату: тут стояли три деревянные грубо сколоченные кровати, низкий стол в центре и маленькие табуретки. Один неказистый шкаф. За второй дверью оказались две крохотных кроватки для новорождённых. Я нервно сглотнула. Неужели тут действительно оставляли и младенцев? Колыбельки стояли в дальнем углу комнаты и, похоже, были давно заброшены: толстый слой пыли, паутина. В одной из кроваток лежала страшная тряпичная кукла. Мне поплохело. Голова закружилась и стало подташнивать. Впечатлительность – не свойственная мне черта характера. Скорее всего, это мне досталось от прежней хозяйки тела.

Надо было собраться и заняться чем-то полезным, чтобы не переживать о всякой ерунде.

– А чем вы охотитесь? – я вернулась в дозорную и вдумчиво посмотрела на лес.

– Когда как. Иногда с наточенными кольями. Порой с рогатками. Ими можно сбить птицу или мелких грызунов, – пожал плечами Бен. – Не охотники мы, что с нас взять?