Неожиданно Лайонард опять увидел мир совсем иначе. Он понял, что так его видит  воин-страж, проходящий трансформацию в боевую форму. Форму дракона. Трансформацию, которой не было уже столько веков.

Вокруг него замелькали опять яркие подвижные шарики, которые то сплетались друг с другом, то собирались в своего рода толпы, то расходились на значительные расстояния.

Он посмотрел вперед, где этих шариков практически не было, и всем своим существом устремился туда. И неожиданно оторвался от земли, пробежав несколько шагов по направлению к этому месту. 

Тут часть стены отъехала в сторону, и он, на ходу меняя форму, взмыл в небо, издав ужасающий рев, сопровождаемый огнем.

Последний из драконов поднялся в небо, и, казалось, пространство вокруг засияло ярким серебристым светом, который прозрачным облаком окружил Лайонарда.

А льер Конфю, который все еще настойчиво вглядывался вглубь королевского сада, был стократно вознагражден, неожиданно увидев прямо над собой существо из сказки. 

Существо из старых преданий, в возвращение которых мало кто верил на Киассе.

Над ним, высоко в небе, парил дракон. Как раз такой, изображение которого он не раз видел в древних манускриптах и в старинных домах, оставшихся от когда-то могучих драконьих родов.

Гибкая длинная шея, размах крыльев, который поражал воображение. Сверкающая, серебряная чешуя отражала лучи солнца так, что глазам было больно.

И если бы Лайонард мог видеть себя таким, каким он стал сейчас, он сразу бы вспомнил изображение серебряного дракона, на которое часто смотрел с великой тоской.

При виде могучего существа, мощь которого было невозможно не почувствовать, и услышав его торжествующий рев, придворный алхимик ощутил, что в груди его что-то оборвалось.

Ему стало жарко, и из глаз полились слезы.

Нет, Кон точно не был потомком драконов. Это были слезы радости и гордости. За себя. За друга. И за всю Киассу.

-- Нет, не перевелись еще драконы на Киассе, льеры! -- закричал он, потрясая кулаками и смеясь как сумасшедший.

Леночка Старосадская

Стоило только девушке выбежать на улицу, как из-за угла вывернул серебристый джип, который мягко затормозил, не доезжая до Леночки метров десять.

Открылась дверца, и со стороны водителя вышел Эдуард собственной персоной. Сегодня он сменил темные брюки на шорты защитного цвета и надел белую футболку, которых, похоже, у него был не один комплект.

Сверкая белозубой улыбкой на загорелом лице, молодой человек пошел навстречу  девушке, которая с удивлением смотрела на него.

-- Какой, однако, сервис! -- удивилась Леночка, подарив мужчине улыбку, от которой тот засиял еще ярче.

-- Вот, Елена Петровна, решил прямо к вашему дому подъехать, -- весело сказал Эдуард, глядя на Леночку с обожанием, к чему ей, честно говоря, было не привыкать.

-- Вы ж у нас так сказать вип-персона, -- неловко пошутил он, -- Весь транспорт в вашем распоряжении.

Он распахнул дверцу, и Леночка вплыла в салон, аки королевна. Эдуард же, насвистывая себе под нос нечто залихватское, сел на водительское сиденье.

-- Погодите-ка, -- встрепенулась вдруг девушка, -- вы же сказали, что с водителем договорились.

-- Ага, -- весело ответил молодой человек, -- договорился. Он давно у меня в отгул просился, вот сегодня я его и отправил. 

Девушка только хмыкнула, прекрасно понимая образ мыслей местного мачо. Не сказать, чтобы понять его было сложно, ибо на отдыхе эти мачо липли к ней как банные листы к распаренной коже.

И если раньше, ну, лет этак пять назад, Леночка с удовольствием приняла бы ухаживания, то сейчас ей попросту было смешно. С одной стороны смешно, а с другой вот не очень.