Если и можно было нанести пощечину сильней, то только потребовав от Сулеймана лично явиться с поклоном в Вену с извинениями.

Ибрагим сумел сдержаться, он прекрасно понимал, что ни крик «Вон!», ни даже казнь послов не помогут. Послов, а следовательно, их наглого короля следовало унизить. И визирь показал, что умеет быть искусным дипломатом.

Бровь Ибрагима-паши снова недоуменно приподнялась:

– Вы твердите, что ваш король желает быть королем Венгрии. Но почему тогда его нет в Буде? Мы бывали там, но короля Фердинанда не нашли. И в Вене тоже. Пришлось долго ждать в надежде, что король придет под стены своего города, даже оставить на стенах несколько отметин из пушек, чтобы не забыли, что турецкое войско там было, однако короля Фердинанда не дождались. Как можно править городом, который даже не намерен защищать? Кому нужен такой король?

Он довольно долго издевался над послами, заставив их выслушивать сетования по поводу неумения Фердинанда защищать свои земли и города, его неспособности обходиться без помощи старшего брата.

– Что касается нового похода на Вену… разве можно заранее сказать, куда направит копыта коней своей армии султан, Тень Аллаха на Земле? Вена это будет, Венеция или Багдад? И скрывать от своих союзников ваше обращение и наш ответ мы не намерены.

Последние слова означали, что очень скоро при содействии французского короля Франциска вся Европа будет знать, что король Фердинанд отправлял эмиссаров к султану Сулейману, словно турок одержал победу под стенами Вены, а не отступил, не взяв ее.

Послы бледнели и багровели, скрипели зубами, но возразить не могли.

Конечно, никакого соглашения заключено не было и не могло быть, Фердинанд отправил посольство, выполнив волю Карла, но сделал все, чтобы провалить порученное.

Но престиж султана Сулеймана в Европе был спасен, теперь никто не мог сказать, что он проиграл под Веной.

У Карла был свой человек в посольстве Фердинанда, он не имел права голоса, всего лишь молча выслушивал речи сначала посланника Габсбургов, потом турецкого визиря, а потом помчался к своему императору докладывать о провале переговоров.

Карл пришел в ужас, неразумный Фердинанд, вместо того чтобы замирить османского льва, чтобы дать старшему брату время решить другие вопросы, раздразнил турка! Предложить богатейшему человеку некоторое содержание в обмен на возвращение им завоеванных земель – до такого мог додуматься только настоящий глупец или зазнайка. Но даже это можно было предложить иначе – тайно и мягко. Возможно, султану вовсе не нужны венгерские проблемы, и в обмен на гарантию, что оттуда не последует нападения Габсбургов, он мог признать Фердинанда королем Венгрии. Карл вздохнул: теперь не признает.

Но его меньше волновала венгерская корона на голове брата и куда больше то, пойдет ли Сулейман на Вену снова в ближайшее время. Карл больше не полагался на брата и его дипломатические способности, взял дело в свои руки, в Стамбул под видом купцов поехали опытные разведчики (одно другому не мешало). Кто из иностранцев более других преуспел в Стамбуле? Венецианцы, те раньше всех сообразили, какие богатейшие возможности таит в себе дружба с султанами, а нынешний дож Андреа Гритти даже был послом у Османов.

– Ваше величество, – докладывал Абрам Линц, – из того, что я успел узнать за время пребывания в столице Османов, ясно, что всем заправляет главный визирь Ибрагим-паша, султан прислушивается к его советам и обычно выполняет их. А на самого Ибрагима-пашу весьма влияет венецианец Луиджи Гритти, официальный драгоман правительства империи.