А я в ужасе уставилась на их худющие тела. Кое-как сдержала подступившие к горлу слезы.

Маленьким тоже помогли раздеться, и девчонки залезли в ванну, а крошек взяли к себе на руки.

– Сидим, греемся, отмокаем, я вынесу грязную одежду, – постановила я, стараясь не думать о том, как сильно их заморили голодом.

Развернувшись, увидела еще и душевую кабинку, прямо как у меня дома. Отлично. В ней буду мыться я.

Все вещи я временно выбросила в общий коридор.

Они были настолько грязные, что их не стирать надо, а сжечь. И обувь тоже. Правда, то, что у девочек было надето на ноги, и обувью-то можно было назвать с большой натяжкой.

Затем вернулась в ванную, где тихо сидели девочки, и, заглянув в шкаф, стоящий рядом с джакузи, нашла полотенца, халат для себя и мыльно-рыльные принадлежности.

– Так, это шампунь и мыло, – поставила я на борт джакузи два бутыля, открыла их и выдала девочкам две мочалки. – Сначала моем малышек, потом сами. Задача ясна? – спросила я и строго посмотрела на девочек.

По опыту знаю, что для них сейчас будет важно, если я буду раздавать команды, а не межеваться и сюсюкать. Так они будут чувствовать мою внутреннюю силу и уверенность и подпитываться ею.

А если я сейчас сяду и начну рыдать рядом с ними, то девочкам станет только хуже.

Я здесь самая взрослая, значит, я должна ею быть…

Как бы тяжко мне сейчас ни было.

Как я и предполагала, Мариша с Сатией без возражений начали мыть своих сестер.

Я убедилась, что девочки умеют обращаться с банными принадлежностями и не филонят, и сама пошла в душ.

Хотелось скорее помыться, хотя моё тело и волосы не были настолько грязными, как у детей, все же моя предшественница оказалась в темнице всего пару дней назад и до этого, видимо, следила за собой.

Скинув вещи и нижнее белье в виде странных панталончиков и обычной сорочки вместо бюстгальтера, я залезла под горячий душ.

Расплела длинные густые волосы, которые оказались совершенно белыми, и поняла, что внезапно стала блондинкой. И даже между ног. В зеркало смотреться не было времени. А в ванной оно было, только у раковины. Но я к ней еще не успела подойти.

Хмыкнув, я промыла волосы от шампуня и сама вся помылась. Вытерлась полотенцем, волосы завернула в полотенце – потом посушу – и надела халат.

Девочки продолжали мыть малышек. Я подошла ближе, чтобы понять, почему они так долго взятся, и поняла, что дело стало за волосами. Промыть их было очень сложно.

У Флины еще не сильно длинные волосы были, а вот у Крилы уже приличные.

– Придется состригать, – резюмировала я.

А Мариша вдруг с ужасом схватилась за свою косу, за ней последовала и Сатия.

По лицам девочек полились крупные слезы, а губы задрожали.

Они впервые проявили эмоции. Я даже опешила от удивления. Смерти людей их не испугали, а из-за волос расплакались… Или, может, они отходят понемногу?

– Я вообще-то про Флину с Крилой, – осторожно уточнила я. – Вас еще смотреть надо.

– Нам тоже придется, – всхлипнула Сатия. – У нас вши завелись… Так не промыть, я знаю. Моя подруга как-то вшей подхватила, её мама налысо стригла. Потом все долго над ней потешались… Но нам еще мало лет было… нестрашно…

– Нельзя нам волосы состригать, – посмотрела умоляюще на меня Мариша. – Мы же от такого позора никогда не отмоемся.

– Вы же маленькие еще, – в шоке уставилась я на девчонок.

– Криле с Флиной – ладно, а нам уже нельзя, – покачала головой Мариша.

Я уже хотела возмутиться, мол, чего это они вдруг удумали, что еще за нравы такие, но затем вспомнила, что мир не мой и мало ли тут какие правила. А в чужой монастырь со своими правилами нельзя. И поняла, что проблему придется решать иначе.