– Ты должен научить меня быть Кассандрой, – твердо заявляю я фамильяру.

Он смотрит на меня пару секунд, озадаченно хлопая глазами.

– Как это?

– Ну, расскажи, какие особенности у нее были. Походка, манера говорить, может, жесты какие-то индивидуальные. Я вот постоянно ногу на ногу закидываю, когда сижу – привычка такая.

– Нет, так делать не надо, – мотает головой кот. – Она обычно подгибала одну ногу под себя. Но только когда с близкими знакомыми общалась, если же со старейшиной ковена или кем-то чужим – всегда сидела ровно, как на приеме у короля.

Он быстро понимает, что от него требуется. Запрыгивает прямиком на стол и начинает поучать:

– Словечек у нее никаких излюбленных не было. Но говорила Касси размеренно, не торопясь и не проглатывая окончания слов, как это делаешь ты, когда нервничаешь. У тебя слова не поспевают за мыслями.

Я уважительно смотрю на фамильяра, удивляясь, как он быстро отметил эту мою особенность.

– Еще она говорила «здравствуй», а не «привет», даже тем, кого давно знала. И обнимала на прощание. Кассандра была доброй, немногословной, обстоятельной. Никому не причиняла зла…

Огонек склоняет голову набок, останавливает взгляд на вазочке со сметаной. И вдруг окунает в нее лапу и смачно облизывает.

Я аж рот открываю, поражаясь такой наглости!

– Эй! Невоспитанный кот!

– Вот, а она бы посмеялась и пододвинула мне эту чашечку, сказав: «На здоровье!»

Давлюсь своим недовольством, чувствуя, как краснею. Что ж, Кассандра была лучшим человеком, чем я… Но у каждого свои недостатки! Я вот, например, не воровала чужих драконов.

Сажусь прямо и пододвигаю одним пальцем вазочку в сторону кота.

– На здоровье.

– Спаси-ибо, но вообще-то сметану я не ем. Меня от нее пучит.

И в подтверждение словам в животе Огонька начинает утробно урчать. Вздыхаю, качая головой.

– Ладно, что там дальше?

– Моя прежняя хозяйка всегда носила наряды, прикрывающие ноги.

Я потянула вниз подол собственноручно обрезанной юбки, стараясь накрыть колени. Ну неудобно мне пол подметать длинной одеждой! Я путаюсь в таком количестве ткани!

– И во-олосы она свои трепетно любила. Заплетала в косу и перекидывала через плечо. Волосы – это гордость ведьмы. Особенно такие яркие. Они говорят о силе – чем ближе цвет к огню, тем она могущественней. Но это не касается черноволосых ведьм.

– А почему? – заинтересовываюсь я, припоминая шикарные кудри брюнетки Селесты.

– Их дар отмечен владычицей тьмы и смерти. Там своя шкала определения уровня силы.

– Хм… А если волосы пепельно-русые, например? Или белые.

– Не бывает такого. Разве что у магичек. У вас же – либо от Солнца дар, либо от Тьмы.

– Так, погоди, а магички – это у нас кто?

Фамильяр чихает и спрыгивает обратно на пол.

– Те, кто фокусам разным по книжкам научился и считает, что познал все тайны магии!

Я увлекаюсь в тему еще глубже.

– Это у тебя профессиональная неприязнь или одна из них тебе что-то сделала?

– Да чего мне… Одна такая «умница-красавица» прежней хозяйке столько гадостей накидала! Из-за нее, змеюки подколодной, бедная Касси и попала в эту передрягу. Из которой выбраться не смогла.

Я не верю собственным ушам! Еще один неприятный фрагмент мозаики под названием «моя теперешняя жизнь».

– Огонек, ну я же просила рассказать мне все-все! У Кассандры враг женского пола имеется, а мне об этом до сих пор не известно. Это же гораздо серьезнее какого-то там Бастиана Вердэ и его дракона, вместе взятых!

Фамильяр отводит глаза, делая вид, что заинтересовывается настойчиво бьющейся в окно мухой. Какое-то время жужжащий звук и урчание в животе кота – единственное, что слышится в комнате.