– Что-то вроде, – ответил Карсак на языке сарби, а затем добавил на языке нортов. – Ты не забывай, что я тактик.

– Не переходи на этот язык! – на этот раз голос принадлежал женщине.

– Да я просто выражаться при тебе не хотел, – сказал Карсак.

– Подонок ты, – проговорил Юрген, а затем тоже добавил на языке нортов. – Попробую тебе поверить, – и тут же получил ещё один удар по спине от Хораса.

– Вообще-то он нужен нам целым! – гневно сказала женщина.

– Синерпи, успокойся. Я несильно.

– Зачем я вам? – спросил Юрген. – Чего вы хотите добиться?

– Свободы, – ответил Хорас.

– От шоносара?

– От кого же ещё?

– И думаете, я вам в этом помогу?

– Мы читали письмо, которое посол написал своему королю. Из него мы многое поняли. А потом и сами увидели. Мы выменяем тебя на нашу свободу.

– Это вряд ли, – ответил Юрген. – Я не стою так дорого.

– Вот и проверим.

Голова кружилась всё сильнее, и Шу почти не чувствовал рук – так сильно они затекли. Перспектива проехать в таком положении весь путь до сиваров выглядела удручающей.

– Послушайте, – заговорил он. – Может, вы дадите мне сесть нормально? Сами понимаете, что я не убегу от вас. Просто ещё немного и я тут сдохну.

– Он вообще-то болеет, – сказал Карсак. – Может, послушаешь его, Хорас? А то не довезём. Чем тогда торговать будем?

Хорас смачно выругался сквозь зубы и, не останавливая коня, потянул Юргена за связанные руки, усаживая перед собой. Шу кое-как перекинул ногу через лошадиную спину и точно бы свалился, если бы сивар его не удержал.

– Мне теперь неудобно! – зло проговорил Хорас.

– Но теперь есть шанс, что норт доедет, – ответил Карсак.

– Что в нём вообще такого? – снова подала голос Синерпи. – Почему шоно его ценит?

– Он образованный, – сказал Карсак. – Все языки знает. И прочие науки. Хороший предводитель ценит таких людей.

– Надеюсь.

Оташ понимал желание Олафа ехать с ним, сам бы он поехал, невзирая ни на какие раны, но Найтли не был воином. Доедет ли он? Запретить ему Оташ не мог. Олаф находился в подчинении посла, а Рейн предоставил своему помощнику полную свободу выбора. Мол, хочет ехать, значить, пусть едет. Ждать Оташ не мог, поэтому они покинули Яссу, не дожидаясь утра. Шоно почему-то думал, что Витольд тоже захочет поехать с ними, но Никсон такого желания не выказал. Оташ не обрадовался бы его компании, но тот факт, что Витольд не захотел принимать участие в вызволении племянника, теперь полностью оправдывал отношение Юргена к своему родственнику.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – нарушил тишину Рейн.

– Я помню, – отозвался Оташ. – Перед отъездом вы спросили меня, что я собираюсь предпринять. Так вот у меня нет ответа.

– Но вы собираетесь вернуть господина Шу, не так ли?

– Это не обсуждается.

– Вы же понимаете, что сивары захотят выменять его жизнь на что-то ценное для них?

– Вы считаете меня настолько тупым?

– Нет. Но я хочу знать, готовы ли вы дать им то, что они захотят?

– Нет.

– То есть вы что же? – подал голос Олаф. – Вы позволите им убить Юргена?

– Ты не слышал, что я сказал раньше? Я верну Юргена.

– Но торговаться с сиварами вы не станете, – проговорил Рейн.

– Я их выслушаю.

– И сделаете по-своему?

– Да.

– Слышал, что предшественник вашего отца сжигал целые поселения.

– Я это видел своими глазами. А ещё я видел, как кучка нортов и один амарго бросились спасать горящее поселение, рискуя своими жизнями. Мой отец не сжигал поселений, хотя ему пришлось столкнуться с бунтом. Он подавил бунт в честном сражении.

– Это вы тоже видели своими глазами?

– Нет, этого я не видел. Меня не было тогда в шоносаре.

– Но вы уверены, что сражение было честным?