– Что срослось? – Дугалл сглотнул и сунул нос в кружку. Ему стало не по себе.

– Маклейн хочет сказать, что Дональд МакАртур стал морским охотником, – ответила Аннабель. – Я не особо верю в легенду о хозяине, но всё-таки надо проверить.

Рыбаки заволновались, некоторые вскочили с места, но Аннабель поставила на стол ещё одну бутылку.

– Нечего сейчас, посреди ночи, людей пугать. Завтра утром сама схожу к Шинейд и разузнаю, как всё было.

* * *

Когда Шон проснулся, его голая пятка коснулась чего-то мокрого. Он резко сел, вдруг впомнив события прошлой ночи, и не понимая ещё: где сон, а где явь. Под одеялом в изножье, посреди мокрого пятна, лежала большая золотистая жемчужина, простынь испачкана грязью с его ног, на стуле – мокрое пятно. Шон понял, что это не сон: его дедушка Дон приходил к нему прошлой ночью. И он жив, потому что даже дети знают: привидения не оставляют мокрые пятна на сиденьи стула и не пахнут свежеразделанной рыбой.

День тянулся бесконечно долго. Шон носил жемчужину в кармане и никак не решался показать её маме. Он чувствовал, что если покажет, будут расспросы, и он может нечаянно выдать деда Дональда, а если это произойдёт, ему будет грозить опасность. Наступила ночь, и он сидел в кровати, боясь уснуть, всматривался в небо за окном, втягивал носом воздух, в ожидании неприятного запаха, который теперь говорил о близости любимого деда. Он ждал, пока явь не смешалась со сном. Как сонный щенок, он упал лбом в подушку и заснул крепко-крепко. Дед так и не появился.

Следующим утром мальчик понял, что больше тянуть нельзя: он дал деду слово. Стиснув жемчужину в кулаке, он выбежал из комнаты. Мамы не было ни в спальне, ни на кухне. Шон высунулся во двор. Шинейд, придерживая рукой развевающиеся по ветру медно-красные волосы, разговаривала о чём-то с миссис Ганн. Он увидел, как мама расхохоталась и беспечно взмахнула рукой, а Аннабель, напротив, нахмурилась. Она перевела взгляд на приоткрытую дверь дома и подозрительно посмотрела на Шона. Мама обернулась и подала ему знак, чтобы не выходил. Шон закрыл дверь и опустился на пол. Он прижал ухо к щели, откуда сквозил холодный воздух с моря.

– Маклейн не просыхает круглые сутки, тебе ли не знать? – услышал он мамин ехидный голос. – Если даже поверить, что охотники существуют, то как мы с Шоном пережили ту ночь?

– Не знаю, Шинейд, не знаю, – ответила ей Аннабель. – Если это и правда Дон, он мог пожалеть вас.

– Да? А зачем приходил тогда?

– Сама ломаю голову. Ты осматривала Шона? Укусов нет?

– Ни укусов, ни акульих зубов, ни перепонок между пальцами, – уверенно ответила мама. – И у меня тоже.

Они замолчали, и Шон слушал только шум ветра да гул разбивающихся о камни волн, а потом Аннабель сказала:

– Ты не будешь против, если я расспрошу Шона о той ночи?

– Буду, Аннабель, буду, потому что не хочу забивать ему голову бреднями про морских охотников и их хозяина. Пусть спит по ночам спокойно и без кошмаров.

Шон услышал, как скрипнула ступенька под маминой ногой и кинулся в спальню. Сунул жемчужину под подушку, сам с сочинением господина Жюля Верна плюхнулся на ещё влажный стул. За миг до того, как открылась дверь, натянул одеяло на грязную простынь. Мама подошла и поцеловала его в макушку.

– Что читаешь?

– Таинственный остров, – ответил Шон, закрывая книгу.

– Таинственный… – сказала Шинейд, – прям, как наш. – Сынок. – Она опустилась на его кровать, расправила одеяло, и у Шона перехватило дыхание. – Позапрошлой ночью, когда папа уезжал в Сторновей, ты ничего подозрительного не слышал?

– Нет, мам. Шторм был и сильный дождь, это всё. А что?