«Правильно, крошка. Держись подальше от голодного мужика».

— Здравствуйте, Владимир Степанович.

А я хмыкнул, узнавая в этом мужике своего бывшего препода. Этот день не мог закончиться веселее.

— А, Тимошин. Каким ветром? Неужто ты тот самый новый препод?

— Видимо…

А этот напыщенный индюк таким же и остался важным. Не удивился ни капли, что до декана дорос.

— Белова, — скривил свою противную рожу, взглянув на девушку, — ты помнишь про конференцию? Или продолжаешь отлынивать от учебы?

Захотелось снова, как в старые добрые студенческие годы, двинуть по этой холеной роже. Помню, с парнями постоянно нарывались на его гнев.

— Нет, я помню, Владимир Степанович.

Он снова смерил её взглядом, будто она грязь из под ногтей. А в моих ладонях усилился зуд. Ну, какая же мразь. Если бы не мой папа, хрен бы он у меня принял, потому что валил он нещадно, если годовой доход твоих родителей меньше двадцати лямов. А потом студенты огребали так, что чуть ли не сбегали в ужасе из этой богадельни.

— Отлично, тогда вы этим и займетесь.

Взгляд переместился на меня.

— Не понял, чем займусь?

То ли я сегодня неимоверный тормоз, то ли он заговорил на другом языке.

— Конференция. Кстати, вам повезло, молодые люди. Перенесли на неделю. Поэтому у вас в запасе, — вскидывает руку с дорогими часами, и за коим—то хером смотрит на циферблат, — полторы недели.

Снова прокашлялся. Вечер становится все хлеще. Вот уж что-что, а торчать по вечерам со студенткой от которой и так крышу рвет, я не собирался.

— И что, за это доплачивают?

Краснов хмыкнул и хлопнул меня по плечу.

— Добро пожаловать в ряды простых преподавателей, Тимошин! Никто тебе доплачивать не будет. Смирись, голубчик. Как будете распределять консультации, мне все равно. Главное, чтобы доклад был готов, и универ не ударил в грязь лицом.

Ника

После заявления декана сердце пулей устремилось вниз. Этот день не мог быть хуже. Просто какое-то издевательство над моим везением. Это придется проводить с ним и вечера после пар. Наедине. Эта перспектива пугала до мурашек по коже. Я видела, что новый преподаватель раздражается, и мне это не нравилось.

Он стоял буквально на иголках, и едва огнем не дышал. Хотя я была бы не против, плюнь он сейчас в декана огненным шаром и спали того к чертовой матери.

— Добро пожаловать в ряды простых преподавателей, Тимошин! Никто тебе доплачивать не будет. Смирись, голубчик. Как будете распределять консультации, мне все равно. Главное, чтобы доклад был готов, и универ не ударил в грязь лицом.

И все. Ушел, как ни в чем не бывало. Будто это в порядке вещей, вот  так взять и нарушить чьи-то планы на вечер, и не на один. Как вспомню, сколько всегда уходило сил на эти подготовки, только вот я справлялась до этого момента самостоятельно. Сейчас вот кто-то решил, что мне нужна помощь.

Тимур Арсеньевич нервно потер лицо и перевел растерянный взгляд на меня. Протолкнула вдох сквозь сжатые до предела легкие. Сглотнула вязкую слюну. Его глаза прожигали до самого нутра. Выжигали волю и здравый смысл. Приходилось постоянно напоминать себе, что: а – он мой преподаватель, б – что он не свободен, в – что он меня купил, ну или не он, но это не особо-то и важно. Переспала-то я с ним. От одного только размытого воспоминания жар прилил к щекам.

Прислонила прохладные ладони к обжигающей коже, и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце.

— Вам плохо. Белова?

А вот такие интонации, вообще, заставляли улетать в астрал и не желать вернуться.

— Н-н-н-ет, — проблеяла, словно пугливая овечка, — все хорошо, Тимур Арсеньевич.

Он скривился, только вот от чего, я так и не поняла.