Это мужской интерес, притушенный, но жадный – одними лишь глазами, одним лишь проклятым завораживающим взглядом.

Элиас выглядит так, что вот-вот сорвется, наплюет на правила и прямо сейчас жестко возьмет меня на своем крепком столе.

Я невольно сглатываю. Кажется, мои руки немного дрожат.

Не думай о его желаниях, Лола. Просто выполняй распоряжение…

Я тянусь к замочку бюстгальтера и аккуратно его расстегиваю. Наверное, в пустыне под палящим солнцем мне и то не было бы так одуряюще жарко.

Я плавно снимаю бюстгальтер, не отрываясь от сосредоточенного лица Элиаса. Резко бросаю бюстгальтер в сторону кресла и сразу прикрываюсь руками.

Я, в одних лишь кружевных трусиках, стою беззащитная перед сильным, полностью одетым мужчиной. А в его глазах тьма.

Теперь не будет пощады.

Неужели он предложит снять все…

Сердце бьется, как ненормальное. Я боюсь Элиаса Конте, но больше всего – себя. Я слишком остро на него реагирую.

– Хорошо, Лола, очень хорошо. Поцелуй меня.

Меня словно обдали кипятком.

Этот мерзавец только что меня унизил. Сделал уязвимой. Заставил дрожать в ожидании его приказов. А теперь он решил обращаться со мной, как с доступной девкой?! Решил потакать своей похоти?!

Я резко отнимаю ладони от груди. В какую игру ты меня ни втянул, ты сильно пожалеешь, Элиас Конте. Ты сам вложил оружие мне в руки.

Вместо крови в моих венах плещет чистый адреналин.

Покачивая бедрами, я подхожу к его столу и быстро наклоняюсь к Элиасу через столешницу, приподняв и сведя груди вместе. Так ложбинка четко видна.

Лицо Элиаса совсем близко. Если сейчас он меня схватит, я проиграю… У меня почти кружится голова, а он буравит меня диким, абсолютно черным взглядом.

Я выдыхаю прямо в его чувственные темные губы:

– Подпиши контракт, Эээлиаас, – и медленно облизываю нижнюю губу.

«Друг» нашелся.

Посмотрим, как он теперь выдержит эту «дружбу», которая грозит ему потерей работы так же, как и мне.

Я резко отстраняюсь, отчаянно надеясь, что в кабинете нет скрытых камер.

Подбираю бюстгальтер, беру майку и начинаю одеваться, не глядя на Конте. Заканчиваю с джинсами и босоножками. Руки слегка дрожат, но я хорошо справляюсь. Все-таки я модель. Хорошая модель.

Разнополые сотрудники – это полный фарс и дикий бред.

Или у других все иначе? Я не верю, что какая-то девушка может спокойно противостоять Элиасу Конте.

И все же этой девушкой должна стать я. Именно я.

От мыслей отвлекает шуршание бумаги. Элиас раскладывает на столе копии документов и сразу их размашисто подписывает.

***

ЭЛИАС

Обожаю этот момент: когда девушка еще не знает, что она – моя. Она пытается мне понравиться и заодно набить себе цену.

А если не пытается – увы, мы не сработаемся. Ненавижу слабохарактерных.

Я жесткий. Могу быть жестоким. Со мной непросто.

А эти модельки, они, как тростинки. Соплей перешибешь. И если девушка сделана не из стали, она легко сломается.

Я же не монстр, мне не доставляют удовольствия их истерики. И ладно бы еще мелкая разоралась, осыпала меня оскорблениями, попробовала бы мне в лицо свои коготки запустить… С этим легко справиться.

Хуже, когда она сидит вся такая милая, смирная, а глаза бешеные. И в лице ни кровинки. Особенно, если смуглая, заметно. У белокожих – сложнее понять.

А потом выходит из кабинета в коридор – а у меня всюду камеры установлены – и сползает по стенке.

С маленькими я вообще не работаю. Все строго от восемнадцати. Да, для модели это не самая юность, но для моих целей подходят только такие. Сформировавшиеся уже.

Ну и проблемы с законом лишние мне не нужны. Я и так не долбаный примерный сынок маминой подруги.