Я хотел поподробнее разглядеть этого бородача, но наш автобус, дёрнувшись, быстро отъехал, ускоряясь в движении, и мы уже ехали мимо холма, закрывавшего вид на грандиозную гору Аю-Даг. Вдоль трассы здесь во множестве росли кипарисы и акации, выглядывавшие из зарослей вездесущего шиповника. Лес отступил от дороги в этом месте почти на километр в сторону холмов с правой стороны у подножия близких здесь невысоких гор. У предгорья повсюду виднелись виноградники, уходившие зелеными, сочно-зелёными рядами, вверх к скалам, на границе с лесной зоной. Участок прямой дороги, свободный от троллейбусов, самосвалов или большегрузов, позволил нашему автобусу пока что сохранять быстрый темп езды и, порой, я не успевал толком разглядеть заинтересовавшие меня участки живописной местности, видневшейся между деревьями по обеим сторонам дороги.

Обозревая живописные ландшафты, я немного отвлёкся от грустного настроения, охватившего меня после расставания с Вероникой, и хотя я дал себе слово, что обязательно попробую найти её в этом самом Партените, мысли об этой такой необычной и красивой девушке ещё долго не выходили из моей головы.

Впереди мелькнул дорожный указатель “Артек” и слева у дороги появился трёхметровый жёлто-красный бетонный факел на фоне огромной овально-вытянутой стеллы с электронной рекламной панелью. Внизу, за кипарисами, на невидимом отсюда берегу моря у исполинского каменного Медведя, находился знаменитый пионерский лагерь, в котором я никогда не был, но слышал это название ещё с детства.

Я ничего не успел толком рассмотреть, и вскоре также слева, внизу показался какой-то городской посёлок с высотными зданиями, теснившихся на склонах холмистой местности у моря. – Гурзуф! – объявил водитель, не притормаживая.

Справа от дороги, со стороны близких гор, к низине и мосту через овраг, куда мчался наш автобус, к трассе “вышла” очередная огромная, высоченная гора, и пока я доставал свой сотовый, чтобы сфоткать хотя бы часть великолепного горного пейзажа, её подножие “ушло” вбок от меня. Мы проехали по бетонному мосту, стоявшему на ажурном полукружье опор, огражденному перилами метровой высоты, за которыми слева, со стороны моря, виднелся высокий холм. Он стоял высоким зелёным оазисом дикой растительности посреди курортного городка, выглядевшего издалека очень современно своими огромными белоснежными высотками.

В Гурзуфе никто не вышел, и мы мчались дальше по дороге, петлявшей среди скал и возвышенностей, обступивших её со стороны гор справа. Там появлялись и уходили в сторону очередные склоны горной гряды, густо поросшей высоким сосновым лесом. Слева, со стороны моря, за деревьями опять открылся безбрежный простор синей воды и вид на огромную медвежьеобразную гору, над которой зависла белая тучка.

Я повернулся назад, провожая взглядом прекрасный вид на Аю-Даг. Как же эта гора реально похожа на медведя! На фоне глади моря, недалеко от берега, виднелись две скалы с крошечными отсюда, прогулочными катерками, плывших там. – Обязательно съезжу в Гурзуф, да и схожу на Медведя! И в Партенит поеду искать Веронику, – пообещал я сам себе.

Ещё на остановке у Партенита, я пересел на её место и на мое длинное сидение больше так никто и не сел. И сейчас, глядя на Аю-Даг, скрывшийся затем из виду на очередном изгибе дороги, опять стал думать об этой удивительной и притягательной для меня девушки, остановившейся на отдых где-то за этой горой в том городке с таким поэтическим названием. Я стал травить себе душу, сожалея о том, что упустил такую реальную возможность поговорить с ней, привлечь её внимание к себе и показать ей себя с самой лучшей стороны. Заинтересовать, в конце концов, её своей персоной. Вспоминая её такие необыкновенные, красивые глаза, я почувствовал щемящую лёгкую боль в сердце.