Но все же, напускаю на лицо фальшивую улыбку, хватаю сумочку и выбегаю из квартиры. Прохожу мимо Эдуарда Петровича, нашего консьержа, который строго следил, чтобы чужие люди не заходили в дом, открывая самостоятельно решетку при каждом жителе нашего подъезда.

Мужчине около пятидесяти, бывший военный, поэтому исполнял свою работу на отлично. Еще ни одна угрожающая моей жизни мразь, так и не  смогла пробраться в дом, хотя пару раз попытки были. И теперь, этот мною уважаемый мужчина провожает меня удивленным взглядом, смущенно рассматривая наряд. Раньше я хотя бы набрасывала что-то поверх или переодевалась когда выходила за пределы дома, но сегодня выхожу такой, как есть, без прикрытия.

Стыдно. Очень. Но я дарю ему улыбку, говорю, в какое время буду дома, и ухожу. Решетки передо мной разъезжаются в стороны, и я выхожу во внутренний двор, который находился в середине нескольких десятиэтажных домов, охватывая двор кругом, чем полностью ограждали наших жителей от внешнего мира. Так было безопасней, ведь выход из этого оккупированного двора был только один - через  высокую арку,  закрытой решеткой, и с крепким замком, ключи к которому имели только жители внутреннего дома.

Я не была богатой, и эти особенные меры предосторожности дались мне с трудом. Пришлось продать родительскую трехкомнатную квартиру и купить себе поменьше  площадью в этом доме. Но для меня было самой важной безопасность, поэтому квадратные метры – это последнее, что волновало.

И когда у меня спрашивали, какой этаж я предпочитаю, я всегда говорила – «повыше». На всякий случайный! Ведь в Сквире Давид с легкостью пробирался ко мне на третий этаж через балкон, всего за пару секунд. А теперь я была более спокойной, на все сто процентов уверенная, что даже если вдруг, он проберется во внутренний двор, узнав, где я живу, то вряд ли заберется на мой восьмой этаж!

За решёткой внутреннего двора меня уже ожидает такси, и я очень быстро в него перебегаю. Дальше говорю адрес водителю и десять минут еду в кафе, меланхолически оглядываясь. И лишь когда оказываюсь среди людей, обретаю прежнее спокойствие и немного расслабляюсь.

Антон – мой девятый парень, с которым я назначила встречу через сайт знакомств. Несколько дней назад я начала осторожно, пользоваться интернетом и, в редких случаях – телефоном. Пару раз звонила бабушке в Сквиру, впервые за долгое время, и один раз связывалась с Анжелой – подругой из этого же города. Она оказалась единственной, кто знает о моём положении, при этом, не отказавшись от меня.

Медленно подхожу к столику, оглядывая своего предположительного партнера. Красивый, спортивный парень, примерно двадцати двух лет, в белой рубашке и джинсах, сидит молча за столом, потупив взгляд на сцепленные в замок руки, рядом красовался огромный букет красных роз. Когда-то я любила эти цветы, но теперь… Они вызывают во мне плохие воспоминания.

Останавливаюсь около столика, и парень нервно поднимает на меня взгляд, моментально оценивая. Могу поклясться, что его глаза загораются восторгом от моего вида.

- Привет, - говорю, и  он, опомнившись,  вскакивает с места, не отрывая от меня своих карих глаз.

- Привет! Алеста? – уточняет, не веря.

- Да. А ты – Антон.

- Он самый, - отвечает, улыбаясь, при этом отставляет стул для меня.

Джентльмен! Пока.

Давно не верю в это. Вижу во всем только начальное притворство. А потом все становятся «одинаковыми».

- Спасибо, - благодарю с улыбкой, опускаясь на стул.

Антон садится напротив, и на несколько секунд зависает на мне взглядом, потом резко приходит в себя и с улыбкой, преподносит мне букет роз.