– Предлагаешь перед шакалом на колени встать? Мне? – мышцы напрягаются. В любую секунду вскочить готов – Талиб это понимает, когда взглядом меня сканирует тщательно.

Только дай мне повод.

Даже численное превосходство не остановит.

На улицах и не в такие передряги приходилось влезать, когда не мозги работали, а гнев внутренний. Злость на весь мир за то, что не нужен никому был с самого рождения.

– Ну что ты, дорогой, как у тебя язык поворачивается такие вещи говорить? Ешь, пей, отдыхай. Зачем обижаешься? Всё за мой счет.

– Ты мне скажи, зачем девчонку тронул? Она говорит, что ничего тебе не сделала. Видит первый раз в жизни, а ты так с барышней обращаешься. Не хорошо, Талиб, – он брови хмурит и на малышку в упор смотрит, заставляя её от такой напряженности на диване ёрзать.

Если бы охрана около выхода не стояла – она б уже на спринтерской скорости рвануть подальше от этого места попробовала бы.

Взглядом её пожирает, кулаки сжимает, а у меня закрадываются мысли, что девочка меня кинуть захотела. Не может она у Киреева такие реакции вызывать, просто мимо пройдя.

– А она тебе кто? Переживаешь за неё так, человека моего чуть инвалидом не сделал. Всё ради какой-то шалавы?

Малышка дергается, словно её только что ударили. Краем глаза замечаю её порыв что-то едкое вставить. Лицом к ней поворачиваюсь и отрицательным кивком головы даю понять, что здесь так разговаривать не стоит. Глубже себя закопает только.

– Понравилась. Бойкая и языком работать умеет. Интересный экземпляр.

– Так я делиться умею. Оставь мне её на ночь, а завтра забрать сможешь. Всё-таки я первый такой брильянт заприметил.

– Пользованных не люблю, – обрубаю жёстко.

Память об отце Талиба не даёт в открытое наступление перейти. Всё же он мне билет в светлое, мать его, будущее выписал, когда я после очередного боя в раздевалке на полу валялся и сгустки крови сплёвывал, морщась от дрянного привкуса во рту.

– Уважаю, уважаю, – взглядом даю понять, что мне это уважение его до одного места. – Ладно, Мир, расскажу всё. Мы же семья практически, – скалится, на чувства давит. До сих пор, сука, глумится, что империю удалось-таки к рукам прибрать. Толку-то, одно название осталось. – Сестра у неё есть. Такие вещи в постели вытворяет, что мозг намертво отключается.

– Меня подробности твоей личной жизни не интересуют, – холодно, стакан в руке сжимая.

– Никак без них. Затащила она меня как-то в кабинет, душу всю высосала, а потом так, знаешь, очень вовремя управляющий за деньгами на закупку пришел и сказал, что поставщик меня лично требует. Бабки я из сейфа вытащил, а закрыть память подвела. В следующий раз только вечером его проверить надо было. Кинула меня девка на пять кусков зелени. Всё выгребла и смылась по-быстрому.

– К-карина? – девочка нервно выдохнула со своего места.

– Она самая.

– Но ведь сестра говорила, что в модном салоне работает…

– Мужиков она обслуживает. В салоне, бля… Если только в интим, – Талиб расхохотался, а малышка еще сильнее в комок сжалась.

– Ты на неё посмотри, – киваю в сторону девчонки. – Нигде ничего не шевельнулось? Да она знать не знает о жизни своей сестрицы. Через семью зачем было идти? Последнее наследие отца решил спустить? Родных не трогать.

– А мне какого делать надо было? Управляющий точно ни при чем, сучке просто повезло, что он так не вовремя свой зад притащил. Это я точно знаю, – опять оскал на помятой роже. Не удивлюсь, если тот самый управляющий на корм рыбам пошел. – У клуба дела не очень идут, наличка даже не моя была. Вливание стороннее, которое на прибыль должно было вывести.