– Свою жалость оставьте себе, Аврора. Я в ней не нуждаюсь.

Больше не глядя в мою сторону, подошел к столу, занял кресло и уткнулся в бумаги. Лицо дарга вновь превратилось в бесстрастную маску. Только глубокая складка между бровей говорила, что его спокойствие – фарс.

А я осознала: это конец. Аудиенция закончена, мне вежливо указали на дверь.

– Жаль, что ты меня не услышал, – прошептала с горечью. – Быть хорошим отцом так легко.

Гораздо проще, чем хорошей матерью. Достаточно просто любить детей и дарить им внимание.

Все это было уже в моей жизни. И вечно занятая мать, у которой никогда не находилось времени для меня. И отец, который решил, что его присутствие в моей жизни можно ограничить ежемесячной суммой. Ненавидимые мною детский сад и младшая школа. И слезы по ночам, когда я мечтала, что проснусь утром, а рядом – мама. Но работа была для мамы дороже, чем я…

Скрывая подкатившие слезы, я вышла за дверь. Но прийти в себя мне не дали.

В коридоре на страже стоял Кайден. Он встретил меня внимательным взглядом. Таким пристальным, что мне стало не по себе.

Желая скрыться от лишних глаз и успокоиться, я молча прошла мимо. И только дойдя до своих апартаментов, поняла, что все это время нервно качала спящего Тэя.

– Госпожа, да на вас лица нет! – Гелла тут же бросилась ко мне, взяла малыша, уложила его в колыбельку. – Совсем себя не бережете! Да разве можно так нервничать? А ну как молоко пропадет?

– Вчера это тебя не заботило, – бросила я, падая в кресло.

На душе было паскудно.

Гелла тут же подала мне теплое варево, от которого шел аромат меда и душицы, и протянула:

– Так то вчера было! А сегодня-то ребеночек мамкино молочко распробовал. Грех теперь отнимать.

Я отпила немного и задумалась, забыв поставить чашку на стол. Так и сидела, грея об нее пальцы и размышляя.

Похоже, будет куда труднее, чем рассчитывала. Настоящая Аврора оставила мне в наследство одни проблемы. И неизвестно, хватит ли моих сил и желания, чтобы справиться с ними.

Ради Тэя я готова на многое. Но пять дней это слишком мало. Нужно придумать что-то, что встряхнет Габриэля и заставит его услышать меня.

Как назло, ничего подходящего на ум не приходило. Только голова разболелась от унылых мыслей.

Наверное, нужно было сказать ему прямым текстом, что гувернантка бьет детей…

А если для них это норма? Ведь даже у нас в свое время телесные наказания были узаконены. В тех же школах! Вспомнить хотя бы «Черную курицу» и бедного мальчика Алешу!

Начни мама Алеши возмущаться и ругаться с учителем, ее бы не поняли.

И самое странное: неужели дети ни разу не жаловались?

Нет, я должна сама во всем разобраться.

Отставив чашку, я поднялась. Накинула шаль на плечи.

– Присмотри за ребенком, – произнесла, направляясь к двери.

Гелла что-то сказала мне вслед, но я не услышала.

В коридоре наткнулась на охранников-даргов. Они тут же вытянулись, подобрались, перехватывая поудобнее рукоятки мечей.

Видно, хозяин сделал внушение после моего триумфального появления на его половине.

Я выбрала взглядом того, что помоложе да подобрее на вид. Кивнула ему:

– Проводи меня в Западное крыло. Я хочу посетить своих падчериц.

И, не оглядываясь, пошла в сторону лестницы.

Галерея, соединявшая наши с Габриэлем покои, с двух сторон заканчивалась широкой мраморной лестницей, уходящей на нижние этажи. У меня было время выглянуть в окно, так что я знала, что мои комнаты находятся на третьем этаже, а внизу располагается уютный мощеный дворик, засаженный цветущим кустарником. Что за помещения подо мной на втором этаже – неизвестно, но я собиралась это выяснить в ближайшее время.