– И ты в мою, – ответила счастливая Сладкова.

Привязчиков тоже был очень доволен.

Примерно месяц назад Соне Сладковой сделали все запланированные операции по увеличению груди и ягодиц. Бюст с третьего с половиной размера увеличился до пятого с половиной; ягодицы, и без того весьма большие и округлые, теперь больше напоминали вшитые в зад футбольные мячи. Все остальные атрибуты показанных Эдуардом Арсеньевичем фотоснимков также были в наличии. Волосы были нарощены и перекрашены в блонд – теперь они спускались до ягодиц. Губы стали толщиной с палец и смотрелись теперь непропорционально толстыми на Сонином всё ещё достаточно привлекательном лице. Как и обещал Андрей, они со Сладковой по-прежнему предавались половым страстям каждый божий день. На какое-то время это освобождало Соню от её вожделения и позволяло посмотреть на происходящее под другим углом. Именно в эти непродолжительные моменты прояснения сознания девушка иногда думала: «Что же я делаю? Что я сделала с собой?».

Однако затем накатывала новая волна полового безумия, и Соне было уже не до рефлексии. К тому же, как и советовал Змееносцев, Сладкова вернулась к своей работе. Да, они установили очень высокий ценник и стали приглашать соскучившихся по Соне постоянных клиентов прямо в гостиницу. Денег было много, удовольствия благодаря Андрею – тоже, и только эти редкие вспышки осознания временами серьёзно портили Соне настроение.

Как-то раз Анна Обидина возвращалась с прогулки и решила не сразу уходить к себе в номер, а сперва немного пройтись по гостинице. И вот она шла по второму этажу, когда в это же самое время из своего номера вышла Сладкова. Девушки ещё не пересекались с тех пор, как с Соней произошло её «дьявольски прекрасное преображение» (о ремесле Сладковой Обидина знала уже достаточно давно).

– Господи, что ты с собой сделала?! – остолбенев от увиденного, воскликнула Анна.

– Тебе не нравится? – Сладкова остановилась посреди коридора, повернувшись «преображённым» лицом к собеседнице.

Анна некоторое время внимательно рассматривала «полунатуральные прелести» местной куртизанки, после чего сказала:

– А ты сама находишь это привлекательным?

– А тебе прямо так уж не нравится? У тебя у самой большая грудь, а у меня просто ещё больше. Довела свои задатки до совершенства, так сказать.

– До какого совершенства, Соня? – недоумевала Анна. – До совершенства разврата?

– Не надо это так называть, – ухмыльнулась надутыми губами Сладкова. – До совершенства привлекательности.

– Но ведь мера же нужна во всём! И, вообще, Соня, я давно хочу тебя спросить: как ты можешь заниматься всем этим? Как ты можешь отдаваться тем, кого даже не знаешь?

– А как ТЫ могла?

С лестничной площадки вышел Змееносцев, и этот вопрос был задан Обидиной им. Та злополучная ночь в клубе снова пробежала перед глазами Анны. Она даже на секунду задумалась: «А не присутствовал ли там в то время сам Змееносцев?»

– Да как ты можешь говорить мне об этом?! – вспылила Обидина.

– А ты как можешь лезть в её жизнь? – спокойным голосом, глядя Анне прямо в глаза, проговорил Змееносцев. – Чем ты лучше её? Ты семью построила? Детей родила? Мужчинам своим никогда не изменяла?

Обидина побагровела от злости.

– И не нужно убеждать себя, что совсем не понимаешь Соню, – добавил Андрей. – Временами ты её прекрасно понимаешь.

– Прекрати! – вскрикнула в гневе Анна.

С той же лестничной площадки, откуда недавно появился Змееносцев, в коридор второго этажа вошёл Чернобродов.

– Андрей, немедленно прекрати донимать девушку, – строго вступился за Обидину бывший военный.