Но живая…

Живая же, мать ее ети?!

Кажется, первый нормальных вдох делаю, только когда, поднырнув почти плашмя, ловлю ее на себя у самой земли и, ссука, голову в паре сантиметров от обледенелого покрова перехватываю.

Успеваю.

В последнюю секунду успеваю. Страхую, не позволяя удариться. Прижимаю к себе накрепко, защищая от новых травм, и перекатываюсь, максимально смягчая жесткое приземление.

***

– Альберт, ты как?

– В норме.

– Точно?

– Да что со мной будет? – не сдерживаю легкого ворчания, отвечая вопросом на вопрос.

Ясно, что начбез беспокоится. Работа у него такая. Так и я – не кисейная барышня. С полпинка не развалюсь, чтоб вокруг меня танцы с бубнами устраивать.

А вот что касается барышни…

Чуть-чуть ослабляю захват. Убираю руку с тонкой талии и тянусь, скидывая с лица девчонки разметавшиеся из-за переката волосы. Вглядываюсь.

Хорошенькая снегурка. Даже вот такая… неестественно бледная, с посиневшими губами, испачканными в крови скулами и удивительно черными бровями и ресницами. Последние, к слову, даже не дрожат.

Без сознания?

Хреново.

Касаюсь губами лба. Холоднющий.

Очень хреново.

– Влад, помоги. Только аккуратно. Фиг знает, какие она травмы заработала, когда в кювет слетела.

– Да, конечно, давай, – присев на корточки, Томилин просовывает руки, как и я, одну под талию, второй фиксирует шею. – Готов, поднимаю.

– Медленно, – отслеживаю каждое его действие, попутно поднимаясь и стряхивая снег. – Паша, заднюю дверь открой. И печку вруби на полную. Влад, клади вдоль по сидению.

– А ты куда?

– Спереди поеду.

– Понял.

Отлично. На хрен лишние вопросы. Разобраться бы с теми, что уже в голове возникли.

– Альберт Янович, что с машиной делать? – а это уже парни из рассредоточившейся по периметру охраны подгребли.

– Что там? В хлам? – интересуюсь, не глядя.

Натягиваю пальто, которое Павел успел принести, и вытаскиваю телефон. Все внимание сосредотачиваю на поиске нужного номера в записной книжке.

Обычно, время – деньги.

Но сегодня по ходу дела, время – это жизнь. И медлить нельзя.

Ага. Вот и он.

Абонент «Щац И.С.»

Жму на вызов без лишних раздумий и бесполезных взглядов на часы. По барабану, день или ночь. Раз надо, значит, надо.

– В том-то и дело, что нет, Альберт Янович. Машина не... – начинает Сашка.

– Тс-с-с, – поднимаю палец, прося тишины.

Ухо как раз улавливает сигнал соединения и сонное…

– Алло.

– Иван Степаныч, доброй ночи. Гольдман беспокоит. Помощь нужна. Срочно, – без пауз перехожу к делу и бросаю взгляд на «гелик», будто сквозь железо могу видеть девчонку, уложенную на заднем диване.

– Да разве ж ночь добрая, Альберт Янович, коль за доктором посылаете? – укоризненно вопрошает Шац.

Отмахиваюсь, допуская улыбку в голос.

– В недобрую, мой дорогой друг, я вас точно не побеспокою. Как и никого другого. Буду занят… навечно.

– Тьфу на вас с вашими жуткими шутками, – ворчит мой собеседник для видимости… и через секунду переходит на деловой тон. – Через сколько машину ждать?

– Не машину, – поправляю, – вертолет. Я в Тверской.

– Вот как? Симптомы?

– Обморожение… авария… может, еще что... не знаю.

– Понял. Разберемся.

И всё. Никаких вопросов. Никаких возражений. Никаких предложений найти кого-то поближе.

– Спасибо. Сейчас Влад все согласует и перезвонит. Скажет через сколько будет готов борт.

Не прощаясь, сбрасываю вызов и поворачиваюсь к парням. Пересекаюсь взглядом с Томилиным. Приподнимаю бровь.

Кивает.

Отлично. Разговор слышал, значит, задачу понял, и повторять не нужно.

То, что сделает в лучшем виде, ежу понятно.

– Ведите, – это уже Сане кидаю приказ и первым шагаю в направлении, где у обочины столпились несколько человек.