Помещица смотрит на меня с жалостью.

– Эх, Арсений. И где ты так складно говорить научился? Да не при твоём уме в торговые обороты пускаться. Ну что у тебя, у самого леса мало? Зачем ко мне приехал?

– Леса у меня не мало, и найдутся прекрасные мачтовые сосны, и ели столетние. Да вот дорога… Надо же их вывозить…

– То-то и оно, дорога. А теперь я сама с твоим купцом потолкую, тебе это не по уму, облапошит. Он где сейчас, у тебя, или в Ярославле?

– У меня он и не бывал никогда. А вы, конечно, торгуйте, Пелагея Марковна, если его найдёте. Да если он станет с вами дела вести.

– Почему это я его не найду? Если даже и ты нашёл? А дела купец ведёт с теми, с кем прибыль можно получить. И тут я больше тебя подхожу. Ты одним только и хорош: тебя легче купцу обмануть.

– Он купец особенный, не здешний. Прибыли с нас он и не чает получить, у него дела такие, что все наши товары для него тьфу. Он и не повезёт, поди, наш лес к себе за море. Подарит тут кому-нибудь, или построит что, может быть, даже церковь. А с меня он взял слово, что я никому о нём не расскажу, он тут на отдыхе, славы не хочет.

– А ты ему на что сдался?

– Сам не знаю. Но, думаю, вы снова всё правильно рассудили. Я человек Божий, видимо, тем ему и интересен. А то чем ещё?

Барыня надолго задумывается.

– А ты, Арсений, изменился. Вроде как поумнел.

– Так ведь при бабушке я не смел сильно умничать.

– Это да. При ней ты и рта раскрыть боялся. Да только, не обижайся, Арсений, а дура я буду, если сама с этим купцом не потолкую. Тебя, сироту, конечно, грех обижать, так что будет тебе от меня подарок. Не такой богатый, как эта твоя одёжа заморская, но для тебя и это много. А укорять меня не смей!

– Что вы, Пелагея Марковна, я ведь всё понимаю. Женщина вы умная, и хозяйствуете своим умом. Жалко только Марфушу, ведь в заморском платье, появись она только в Ярославле…

Да, я подозревал, что Марфуша подслушивает. Ну скучно девушке годами жить в лесу с мамой. Но Марфуша превзошла ожидания. Влетела, как фурия, вот-вот накинется на мать и расцарапает. После воплей и взаимных обвинений мама вынуждена обещать, что без платья Марфуша не останется.

– Ведь так, Арсений? – в голосе грозной барыни явный нажим.

– Так, Пелагея Марковна. Только бы его наш лес заинтересовал.

День в ноябре короткий, а вчера долгие. Что делать вечером? Хозяева пытаются меня развлечь игрой Марфуши на пианино. Да и само наличие такого инструмента демонстрирует уровень культуры. Играет, правда, Марфуша не очень. Как ученица средних классов музыкальной школы. Не из лучших ученица.

Долго я её постоянные ошибки не выдерживаю, и предлагаю дамам послушать сказку. Заморскую сказку, от того купца. Марфуша оставляет инструмент с облегчением, А вот барыня поджала губы, но наотрез не отказывается. И я начинаю легенду о Берене и Лучиэнь, когда-то дочке её рассказывал раза три, запомнил. Марфуша развесила ушки и слушает, а вот Пелагея Марковна поминутно перебивает меня вопросами. В результате сказка продвигается медленно, зато слушательницы узнают о Валиноре, Нолдорах, Телери и даже о битве Финголфина с Морготом.

На следующий день, после завтрака, Пелагея Марковна показывает мне имение. Возможно, хочет продемонстрировать превосходство. Но я вижу слишком много признаков бесхозяйственности и упадка. Земли у Копыловых даже чуть меньше, чем у меня, а вот пашни больше, больше и покосов, а главное – в полтора раза больше мужиков. Да, этому имению явно пошло бы на пользу, возьмись я им управлять. Но Марфуша – ну не в моём она стиле. Мне нравятся девушки умные и изящные, а у неё как раз с этим просто беда.