– Говорит, дескать, пришлые северяне не по праву укрепляются на реках и беспокоят окраинные владения империи Цин, – негромко, делая паузы, передавал даур смысл слов своему воеводе. – Тревожат маньчжурских вассалов, грабят их...

– Это вас, что ли? – усмехнулся Матусевич. – Так вот вместе с Нэми и ответь, что вас не грабят и не тревожат.

В ответ на это маньчжур насупился, оттопырив нижнюю губу. К его уху тотчас же прильнул один из советников, принявшись что-то нашептывать. Переговорщик, назвавшийся Хэчунем, важно кивал и вскоре проговорил:

– Государство наше полно доброты. Вы, северные варвары, должны уйти за Амур и не увлекать за собою наших данников. Тогда мы сможем установить между нами хорошие отношения и даже торговать.

– Нас это не устраивает! – отрезал Матусевич. – Мое государство предлагает установить границы и более не воевать с нами. Торговля может быть более полезна.

– Если вы желаете мира – уходите за Амур, – упрямо повторял маньчжур. – Тогда будет и мир и торговля.

– Это невозможно, – покачал головой Игорь. – Мы не можем опустить наш флаг там, где он был однажды поднят.

– Тогда будет говорить оружие, – притворно печальным голосом заключил Хэчунь.

– Оно уже говорило, – нарочито усталым голосом протянул Матусевич, показывая свою незаинтересованность в дальнейших переговорах. – В Нингуте разве этого не было заметно?

Маньчжур скрипнул зубами, но собрался и снова заговорил:

– Осенью мы пошлем небольшой отряд всадников, чтобы захватить и увести одного из варварских князей солонского племени. Он наш данник, – сказал будто бы через силу. – Мы заберем его и его людей, после чего сможем вести переговоры. Но вы должны уступить силе империи Цин. Вы должны уйти за Амур, такова воля Неба! – снова повторил он, на сей раз с холодной яростью. – У Цин много солдат, мы заставим вас уйти с земли наших данников. Вы не будете их более тревожить!

– На этом следует закончить переговоры, если у вас нет более здравомыслящего чиновника, – предложил сунгарийский воевода. – Хэчунь, а как зовут этого князя солонов?

– Зачем вам знать это? – нехотя, после долгой паузы ответил маньчжур. – Его недостойное имя звучит как Ботога.

– Но этот князь подчинен мне! – возразил Игорь. – Я не отдам его вам!

После этих слов варвара маньчжур молча встал и, пройдя мимо расступившихся соплеменников, направился к заводи. Остальные так же молча, лишь шелестя полами длинных одежд, проследовали за ним.

– ...Если завтра они не предоставят следующего, более гибкого переговорщика, – говорил на спешно собранном совещании Матусевич, – то будем принуждать их уйти.

– А если не захотят? – проговорил Лавкай. – Они упрямы. Они могут просто тянуть время.

– Заставим! – уверенно произнес капитан «Солона». – У меня на палубе есть несколько убойных аргументов.

– Лавкай, отправь к Ботоге сотню воинов, да с толковым офицером. Пусть отведут его и его семью в безопасное место.

– Будет сделано! – склонил голову даур.

Вдруг с палубы послышались тревожные крики матросов, а вскоре в дверь капитанской каюты застучали, и едва один из лейтенантов-артиллеристов открыл дверь, как в нее чуть ли не кубарем вкатился мальчишка-нанаец.

Сирота, взятый в одном из селений и теперь служивший юнгой на канонерке, округлив глаза, выпалил:

– На связь вышла передовая застава! Замечены следы конного отряда маньчжуров! Более тысячи всадников!

– Что?! – в унисон воскликнули офицеры и, тут же разобрав оружие, повыскакивали наружу.

– Вот, товарищ воевода! – Матрос, один из молодых переселенцев с Ангары, вручил Игорю бумагу, исписанную радистом.

Впившись взглядом в убористый почерк, Матусевич напряженно читал сообщение с заставы.