Прежде чем Фатима успела заговорить, женщина осторожно переложила Рамзеса на подушку. Кот недовольно мяукнул, но только разок моргнул желтыми глазами, а затем свернулся в серебристый клубок. Женщина в черном поднялась и двинулась навстречу Фатиме – ее ноги беззвучно ступали по деревянному полу. Походка была расслабленной, почти намеренно ленивой. Тем не менее передвигалась она с удивительной скоростью, несколько быстрых шагов и она уже возвышалась над Фатимой. Ее взгляд опустился на замерший в кобуре револьвер.

– Планируешь меня пристрелить, агент? – промурлыкала она. – А где же нож, который ты всегда с собой таскаешь?

Фатима разжала пальцы на рукоятке и выдохнула.

– Сегодня не брала с собой. Была под прикрытием. Он бы в глаза бросался.

Женщина гортанно засмеялась, провела серебряным когтем под подбородком Фатимы и вдоль ее галстука.

– Будто ты не бросаешься в глаза в этих своих костюмчиках. – Она схватилась за галстук и наматывала его на руку, пока они не прижались к друг другу. Фатима не могла разобрать, стук чьего сердца она чувствовала. – А я так люблю эти костюмчики.

Затем все так же стремительно она наклонилась и поцеловала Фатиму.

То был медленный, жадный поцелуй. Из тех, что говорили о нужде и желании, о том, от чего долго отказывались и о чем мечтали. Сначала Фатима сдерживалась, на мгновение ошеломленная, ее губы и язык двигались неловко и невпопад. Но голод жил и в ней. Он быстро пробудился, полный влечения, игриво подбирающий правильный темп, пока она не нашла нужный ритм.

Когда их губы разомкнулись, у Фатимы закружилась голова. Воздух звенел электричеством, она прерывисто дышала, пытаясь наполнить легкие.

– Сити, – сказала она между тяжелыми вдохами. – Что ты здесь делаешь?

Губы нубийки приоткрылись в улыбке львицы, она взмахнула длинными ресницами, и Фатима почувствовала, как внутри что-то затрепетало.

– Мне кажется, это довольно очевидно. – Она распустила галстук Фатимы и каким-то образом умудрилась расстегнуть ее рубашку своими изогнутыми когтями.

– Махмуд не говорил, что у меня гости.

Темное лицо Сити скорчилось в гримасе, пока она освобождала Фатиму от пиджака.

– Этот баваб милый, но слишком любопытный. Ты ведь не хотела бы, чтобы он рассказал всем соседям о поздних визитах какой-то язычницы, так ведь?

– Но как тогда?.. – Фатима оборвала вопрос, чтобы сбросить пиджак, пока Сити сосредоточилась на жилете. Ее глаза остановились на хлопковых занавесках балкона, колыхающихся на ветру. – Ты вообще дверью пользуешься?

– Нет, если у меня есть выбор.

Игривый толчок прижал Фатиму к стене. Ее всегда поражало, насколько сильной была Сити. Не то чтобы она так уж сопротивлялась. Когти пробежались по ее шее, вызывая дрожь. Она позволила им подняться вверх, мягко перебирая черные кудри.

– Тебе нужно помыть голову.

– А тебе отрезать свою. Когда ты вернулась? Я тебя несколько месяцев не видела.

– Соскучилась? – надула губы Сити.

Фатима обняла ее за талию, наслаждаясь знакомым чувством – и притянула к себе.

Сити усмехнулась, блеснули темные глаза:

– Думаю, это значит «да»!

– Знаешь, я планировала вернуться домой и завалиться спать. Я очень устала.

– О? Все еще уставшая?

Фатима ответила поцелуем и решила, что не так уж она на самом деле и утомлена.

Спустя некоторое время Фатима сидела на кровати посреди красно-золотых подушек и дамасских простыней в цвет. В простой белой галабее, она прижималась спиной к Сити, пока та расчесывала ее все еще влажные волосы.

– Не будешь смазывать скальп маслом, волосы пересохнут на этой жаре.

– У меня есть парикмахер, – огрызнулась Фатима.