Как автор одной из модификаций научного разноглубинного трала (РТАК-3) Анатолий Петрович был нашим коллегой и с надеждой ожидал результатов применения нового варианта в арсенале средств лова водных биологических объектов.

А.П. Андрияшев был самым почитаемым в научном сообществе экспедиции, основоположник отечественных биологических исследований в Южном океане, участник Первой советской антарктической экспедиции в 1955 году, автор огромного количества публикаций по антарктической тематике, в том числе двух монографий по рыбам Антарктики, опубликованных в 1964 и 1986 годах. Им описаны 8 новых родов и 57 видов, многие из которых впервые обнаружены в Антарктике. В предстоящей третьей экспедиции к Южному океану Анатолий Петрович надеялся пополнить список своих открытий.

6.12.75. Японское море.

Вчера в 14.10 начался мой 5-ый рейс. Рейс несколько необычен для нас, потому что выполняется по чисто научной программе на НИС «Дмитрий Менделеев» ИО АН СССР. Наша программа не является целью рейса, и от её выполнения лишь косвенно будет зависеть успех экспедиции в целом.

К сожалению экспедиция началась с нашей оплошности по причине местного разгильдяйства, характерного для судов ТУРНИФ, как правило, отходящих в рейс с задержкой на сутки, а то и более. Мы с моим начальником Рыкуновым Э.М. по привычке не спеша прибыли на борт «Менделеева» с опозданием, когда на борту уже находились Власти, оформлявшие отход судна в рейс. Начинать с серьёзного замечания от руководства экспедицией, безусловно заслуженного, было весьма неприятно. Ещё один наш товарищ, откомандированный из ТУРНИФ для помощи траловой бригаде, видимо по той же причине, так и не появился до отхода.

НИС «Дмитрий Менделеев», принадлежавший ИО имени П.П. Ширшова АН СССР и РАН

Первые дни рейса, в первую очередь, ознаменовались стремительным переходом из зимы в лето, минуя весну. Возможно, она проявляла себя ночью, но мы в это время крепко спали, убаюканные ещё непривычным покачиванием. Днём же народ стремился на палубу, где тепло южных широт приятно согревало северянина. Вскоре появились и загорающие, расположившиеся на просторной площадке верхнего мостика. В подготовительный период не все одинаково загружены работой, у кого-то свободного времени было больше, у кого-то меньше, но все использовали его в первые дни для знакомства и общения в не принуждённой дружеской и, как принято в этом случае говорить, неформальной обстановке. Постепенно кружки общения ограничивались по профессиональному признаку, то есть внутри отрядов. Мне посчастливилось быть принятым в двух коллективчиках, в ихтиологическом отряде, к которому официально принадлежал, и в биохимическом, сотрудники которого не менее чем ихтиологи, были заинтересованы в результатах наших тралений на глубине. Биохимики даже выделили мне одно из своих помещений, правда, небольшое, но отдельное. Вместо стула в своём кабинете, по началу, мне пришлось использовать большущий сундук, в котором хранился спирт, предназначенный для фиксации печени и мозга глубоководных рыб.

Основное же наше рабочее место, как и положено траловой бригаде, располагалось на открытой палубе в кормовой части судна. Место было просторное, по бортам продолжавшееся верандами с выходом на бак. Для меня это была ещё и беговая дорожка, замкнутая по кругу, без каких-либо препятствий, очень удобная для разминки по утрам. Здесь же располагались различные приспособления и устройства, выстрелы, блоки, лебёдки, которыми пользовались океанологи практически всех специализаций: гидрологи, гидрохимики, гидробиологи, геологи и другие. Не пользовался нашей общей палубой только картограф доктор Живаго. У него было своё помещение со множеством эхолотов и других необходимых приборов для зондирования океана до самого дна на любой глубине.