Два я
…однако, когда я вошел в Коллинз-Холл, то обнаружил хозяина, мистера Коллинза, лежащим на полу в просторном холле – хозяин был мёртв, в этом не оставалось сомнений. Я не мог поверить себе, что все случилось именно так, что теперь я ничего не узнаю, ничегошеньки-ничего…
К сожалению, мне ничего не оставалось кроме как набрать номер Телефона и объявить ему:
– Господин Телефон, к сожалению, я ничего не могу узнать…
– А что такое? Коллинз не хочет с вами разговаривать?
– Нет, но… видите ли, он мертв… поэтому уж никак не сможет ничего сказать…
– …а кто это вам сказал, что я ничего не могу сказать? – грянул голос у меня над ухом. Я подскочил как ошпаренный и изумленно уставился на почти прозрачного Коллинза, парящего в полуметре от пола.
– Вы… вы…
– …то, что я умер, еще не значит, что я ничего не могу сказать… итак… вы ко мне по поводу разработок?
– Да, с вашего позволения… вы говорили мне, что открыли способ жизни после смерти…
– Что же, сейчас, сейчас… – призрак начал рыться в в столе в поисках бумаг, – что такое… вот ведь черт…
– А что случилось?
– Похоже, что бумаг нет…
– …как нет?
– Похоже, что их забрал тот же, кто прикончил меня…
– …да что же это такое? – я в отчаянии всплеснул руками, – я прихожу уже в третий дом, где должен раздобыть важную информацию… и всякий раз я натыкаюсь на мертвого хозяина или хозяйку! Кто… кто их всех убивает?
Я обреченно посмотрел на Элизабет, понимая, что она мне ничего не ответит.
– Что значит, – кто? – Элизабет зависла в метре от пола, – так вы же нас и убивали!
– Я?
– Вы, а кто же еще? Вы приходили сюда, мы пускали вас в дома, как дорогого гостя, а вы каждый раз убивали хозяина и забирали документы из стола! А потом приходите как ни в чем не бывало, и делаете удивленные глаза…
Я еще раз посмотрел в ящик стола, надеясь увидеть документы по временным петлям, но, разумеется, ничего не обнаружил. Оставалось найти самого себя, забравшего бумаги, но как это сделать, я даже не представлял…
Что-то среднее между блузкой и формулой света
…она бесшумно проскальзывает в дверь, замирает на пороге.
Начинаю как можно вежливее:
– Слушаю вас.
– Вы… вы могли бы мне помочь?
Смотрю на неё, она пытается стушеваться, закрыться сама собой, спрятаться, не может.
– Гхм… ну кем бы вы хотели быть?
– Ну… – пытается покраснеть, не может, – я даже не знаю…
– Давайте я вас сделаю красивой девушкой.
– Ну… разве что если не очень красивой, а так… поскромнее… а то все смотреть будут…
– Ну, вот так подойдет? Волосы вам темные сделаем…
– Ой, цвет какой-то тараканий…
– А так?
– Вот, это получше…
– Нос…
– …как-то уж слишком правильный… может, чуть-чуть горбинку добавить, самую малость…
– Так?
– Отлично…
– Мне кажется, вам к этому подойдет чуть-чуть восточный разрез глаз… и телосложение хрупкое…
– Ой, что-то я сильно красивая получилась…
– Ну, могу помассивнее сделать…
– Ой, не надо… пусть так будет…
Она смотрит на себя в зеркало, которое я уже сколько обещаю себе протереть, – я позволяю ей порыться в куче тряпья на полу, которое опять же сколько обещаю себе развесить по вешалкам, да что развешивать, все равно все оборвут… Она не знает, что выбрать, достаю ей юбку-карандаш и что-то среднее между майкой и блузкой, вылавливаю что-то среднее между туфлями и кедами, вот это да, я и не думал, что у меня вообще такое есть…
– Вот так… – отступаю, довольный своей работой, – так вас никто не узнает…
– Спа…
– …постойте, имя еще надо…
– А мне Айна нравится, можно?
– Отчего же нельзя, пусть Айна… Фамилию бы еще… Айна Мур устроит?
– Здорово звучит… Ой, спасибо вам огромное… сколько я вам должна?
– Да, собственно… я так… просто помогаю…