– Ошибаешься, я принял меры. Теперь ты не сможешь ни навредить мне, ни обернуться, ни открыть переход. Ты сам передал мне ключ от завесы и возможность тебя обуздать, Анатоль. Тебя и твоего дракона.

Зверь тут же рванулся и… ничего не случилось. Что-то извне держало, не давало развернуть крылья.

– Теперь ты понимаешь, что значит знать и видеть магию и силу, и не иметь возможности ею воспользоваться в полной мере.

– Это твоя благодарность за предоставленный шанс и помощь?

– Главный приз достался тебе, мне не за что благодарить.

– Мы с Мари-Энн все равно не останемся во дворце.

– Но вы останетесь в Казске. Иначе твой ребенок никогда не будет таким как ты.

Зверь, почуяв угрозу снова зарычал.

– Не волнуйся, – продолжил брат, – я не причиню ей вреда. Ей – никогда. Странное чувство, неудобное, но избавляться от него не хочу, что-то в нем есть… воодушевляющее. Она дорога мне. Знаешь, я решил, не дожидаться официального представления и сам навестил герцогиню дор Лий вчера вечером. Ты был так занят делами, Анатоль, а она скучала. Ей так к лицу беременность. Такая трогательная и соблазнительная. Я не удержался и надкусил. И она тоже… надкусила.

Вениан завершил свой монолог одновременно с отцом. Когда говоришь вот так, без слов, можно успеть обсудить очень многое, пока кто-то произнесет всего пару фраз.

Зверь бился в клетке, и все, что он мог сделать – развернуть невидимые никому, кроме Анатоля, образы-крылья и хотя бы так спрятать свое сокровище. Два своих сокровища.

Брат тоже видел. И улыбался. Страшно и горько. Выходит, сорванная свадьба оставила куда более глубокий след.

Сейчас

Многообещающе начавшийся стриптиз обидно закончился чуть пониже ребер. Анатоль добыл из внутреннего кармана сложенный вчетверо кусок кожи и развернул на коленке. Полотно было размечено странными кружками разных диаметров поверх схематического плана дворцовой территории со следами правок и дополнений, что легко вычислялось по цвету чернил.

– Анатоль, – таинственным шепотом (просто место тут такое загадочное) спросила я, наблюдая, как муж с помощью растопыренных пальцев проводит рекогносцировку на местности, – а это что за народное творчество?

– Собирался Вениану подарок в честь коронации сделать. Эксклюзив из хранилища дор Лий.

– А что не сделал? Жаба задавила? – продолжила шептать я, вспомнила розовую жабу из туалета, и организм тоже напомнил о себе.

– Примерно, – Анатоль посмотрел на меня, таинственно поблескивая изумрудами. – Домой хочешь?

– Очень, – доверительно шепнула я и показательно скрестила ноги, а еще руки внизу. Ткань платья натянулась, трогательно очертив выпирающее пузико.

– Тогда идем, – улыбнулся муж и ткнул пальцем в рисунок, обводя один из кружков по спирали.

Дохнуло морозом, защипало щеки и голые плечи. Вокруг нас, будто вслед за пальцем Анатоля, нарисовалась снежная спираль, поднялась и свернулась шаром. Я прилипла к восхитительно теплому дракону, успевшему сунуть карту обратно в карман и уже притянувшему меня вместе с моим животом к своей груди. Ходить порталами в дом, до которого двадцать минут по культурному парку, все равно, что в булочную на боинге. Или Анатоль сам тут заблудился, а признаться гонор не дает? Но как же классно быть драконом! Тепло, горячо даже, и ледяной холод завесы, ее мрак и прячущиеся во мраке твари не страшны. Быстрее бы только…

Ледяная сфера осыпалась.

Мы стояли на вершине, а внизу расстилались джунгли.

– Анатоль, а мы где? – обалдело проговорила я и посмотрела в такие же ошарашенные глаза.