Оксюморон горячеснеговой,
А тот – дай только волю идиоту —
Еще и труп живой припер с собой.
За зевгмою явились два студента,
Омытые классическим дождем,
И, прямо скажем, с этого момента
Гораздо веселей пошел прием.
Один студент в тот вечер был в ударе,
Всех развлекал и в этом преуспел:
Играл словами он и на гитаре,
То дифирамбы, то частушки пел.
Срывал цветы, аплодисменты, маски,
Уж так старался – пот бежал с лица.
Активно строил планы он – и глазки
Метафоре, кудрявой, как овца.
Другой шептал гиперболе на ушко:
«Я о тебе мечтал сто сорок лет».
И отвечала нежная подружка:
«Таких, как ты, во всей вселенной нет».
Объевшись, метонимия икала:
«Я семь тарелок запихнула в рот!»
Стилист смотрел на них из-за бокала
И вяло думал: «Боже, что за сброд…»
Он перестал прислушиваться к гулу,
Взял свой трактат, вздохнул, рукой махнул
И четко вывел: «Мама мыла раму».
Все остальное жирно зачеркнул.
Си-бемоль
На день рожденья мне, похоже,
Опять подарят си-бемоль.
Ведь каждый год одно и то же!
(Какая боль, какая боль.)
По всей квартире си-бемоли —
В столе, на полках, на шкафу.
Я их скормить пыталась моли,
Она в ответ скривилась: «Фу!»
И хоть друзья хотят как лучше,
Чужие вкусы – темный лес.
А кто-то в этот день получит
Мой вожделенный фа-диез.
Слова
Торопится малыш в свой детский сад,
Там утренник, и он ужасно рад.
А школьник мрачно прячет среди книг
Набитый туго двойками дневник.
Зевая, грустно пялится в учебник
Замученный судьбой студент-вечерник.
С газетой спать ложится взрослый дядя,
Ночник включает, на жену не глядя.
…Вот так затеешь со словами шутки,
И незаметно жизнь пройдет. За сутки.
Гость
Он появляется из тьмы,
Как призрак идиота,
Кричит: «Налейте мне хурмы,
Отрежьте мне компота!»
Он говорит: «Хорош бензин!»,
Хлебнувши лимонада.
Мы перед гостем лебезим:
«Да-да, бензин что надо!»
Он долго смотрит в потолок
И изрекает томно:
«Открылось мне, что вырос Блок
Из неких колб вверх дном, но
Лишился Менделеев сил,
Когда возник андроид.
Ученый дочку упросил:
Мол, пусть его пристроит.
Чего глядите, как сурок
На райские ворота?
Переверните слово «блок».
Ну что? Дошло? Вот то-то.
Я гений, парадоксов внук, —
Вещает гость весомо,
Пихая лук в карманы брюк
Безумного фасона, —
А вы живете, как драже,
Как розовые краны.
Где шмель? Где суп из Фаберже?
Где краткие экраны?»
Бормочем мы: «О да! Да-да!»,
Униженно киваем
И гостю, корчась от стыда,
Какао подливаем.
Светает. Он идет домой.
Мы входим в сумрак спален
И думаем: «О боже мой!
О как он небанален!
Мы рядом с ним – труха, планктон,
Пустейшая порода…
Эх, как бы сделать, чтобы он
Не лез к нам хоть полгода?»
Контакт
Однажды Вася спозаранку,
В саду услышав хруст ботвы,
Увидел инопланетянку
И обратился к ней на «вы»:
«Мы вас, конечно, видеть рады,
Инопланетная мадам,
Но нам идейно чужды гады,
Что лазят по чужим садам.
Вы мне клубнику затоптали,
Помяли лук со всех сторон.
В масштабе космоса – детали,
А мне – финансовый урон.
Какая в вашем синем теле
Дурная мощь заключена!
К нам, не иначе, прилетели
Вы из созвездия слона!»
«Мне нужен ваш Совет планеты», —
Волнуясь, гостья шлет сигнал.
«Вы че?! Какие тут советы? —
Василий вмиг сигнал поймал, —
Вы мне испортили все грядки,
Так отработайте теперь.
Когда пойму, что все в порядке,
Я сам вам укажу на дверь».
С тех пор богаче и красивей
Сад становился день за днем.
Борзел Василий: «Мне бы кивей,
А может, мангов разведем?»
И ярко-синяя девица
Входила в раж, в азарт, во вкус,
С хурмой скрестила чечевицу
И с валерьяною арбуз.
Конец ознакомительного фрагмента.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу