– Работа какая?

– Руковожу хором девочек, готовимся выступить на фестивале стран Средиземноморья в Ашдоде.

– Моя тетя Мирта, мамина сестра, регулярно посещает репетиции хора для пожилых людей.

– У нас был такой хор, но он распался. Пенсионеры разругались, каждый хотел быть солистом, стоять в первом ряду, так лучше видны морщины на лице.

Мы подкатили к матнасу, приземистому стандартному зданию, похожему на спичечный коробок, такие строили на заре государства, тогда об архитектуре мало кто думал. Унылый цвет штукатурки, заборчик с порванной решеткой, прилипшей к стволу дерева, коробку явно требовался капитальный ремонт.

– Как тебе машина? – спросила Даша.

Я совсем забыл, по какой причине оказался за рулем «жучка».

– Я могу присутствовать на репетиции?

– Тебе не надо возвращаться на работу?

– Как-нибудь разберусь.

– У тебя бас или баритон? Нам не хватает мужских голосов.

– Не угадала. Меццо-сопрано, в детстве мне сделали обрезание, заодно и кастрировали.

Сарит ответила только после четвертого гудка.

– Я уехал, не успел сообщить. Скоро вернусь.

– Твоя машина стоит на парковке. Ты укатил на «жучке» с незнакомой мне девушкой в блузке.

– Не знал, что ты шпионишь за мной.

– Твоя мама просила докладывать о каждом твоем шаге. Что ей передать?

– Передай, что меня пригласили на телепрограмму «Лучший шеф года», через несколько минут будет трансляция в прямом эфире. В меню сосиски с макаронами, сэндвич с тунцом и суп из порошка. Все кошерное.

Сарит коротко хохотнула.

– Тебя разыскивает Мири.

– Что ей надо, мы расстались два месяца назад. Окончательно.

– Она сказала – срочно, не может тебе дозвониться.

После разговора с Америкой я перевел телефон в статус «полет» на случай, если меня остановит дорожная полиция. На дисплее телефона высветился номер Миры, четыре звонка. Подождет, я хорошо знаю ее капризы.

Я позвонил Яки.

– Встреча отменяется, у сестры день рождения.

– Ха-ха. Ты забыл, что я тоже приглашен. Мы же с тобой как братья.

– Ты прав, у меня от жары мозги поплыли. Ничего не соображаю.

– В офисе кондиционер сломался?

– Я не в офисе.

– Где ты?

– Встретимся, все объясню.

Зал для репетиций оказался просторной комнатой. Неряшливо разбросанные стулья, пианино с облупившейся краской, стены украшают наклеенные как попало детские рисунки с изображениями небесных светил, домиков, человеческих фигурок и домашних животных. В углу, под потолком, зеленеет плесень, напоминание о зимних дождях, через запыленную занавесь с трудом пробиваются лучи солнца.

Даша стоит ко мне спиной, рисуя руками непонятные знаки, что-то объясняет группе девочек на русском языке, вставляя слова на иврите. Не теряя времени, уселась за пианино и постучала несколько раз указательным пальцем по одной и той же клавише.

Даша

Мы репетируем a capella. Аккомпаниаторша, прелестная дама с фигурой, похожей на перевернутый бокал вина, и замашками графини, заявила, что, пока пианино не настроят, ноги ее больше не будет в клубе.

Реувен, заведующий матнасом, прореагировал на такое заявление обычным букетом обещаний типа: скоро получим дополнительный бюджет из муниципалитета, на днях эта тема обсуждалась в высоких инстанциях, не уходите, прекрасная графиня, вы у нас прямо цветок в саду. Напоследок обещал оплатить настройку инструмента из своего кармана, который у него давно зашит суровыми нитками.

Девочки мои просто прелесть, одна в одну. Они прилежно приходят на репетиции, стараются не опаздывать, все знают, что у меня с этим строго. Не потому, что я педантичная, если выбиться из рутинного графика, не успею подхалтурить еще в двух местах.