– Паркер. – он снова обернулся на Эшли, но той уже и след простыл. – Иди к чёрту. – рявкнул он на брюнетку и прошёл мимо неё, нарочно задев плечом.
Какого чёрта она его искала? У неё же там с Мейсоном всё хорошо складывалось. Какого чёрта Мейсон рассчитывал на что-то с Эшли? Ему нужно было срочно выпить. Но он не успел дойти до холодильника, его остановили знакомые. Ему пришлось пообщаться в компании третьекурсников. Но справедливости ради, с ними было интересно, да ещё они помогли ему остыть.
Чарльз поднялся на второй этаж. Он хотел выйти на балкон, но тот оказался уже занят. Он пригляделся и удивился.
Со спины Чарльз не сразу понял, что там стояла Эшли. Девушка опёрлась на ограждение и смотрела на звёзды. Поверх платья она надела легкую кофту, но Чарльз сомневался, что она как-то спасала от мороза. В руках Эшли держала сигарету и редкий раз делала затяжку. Чарльз подошёл к ней и повторил её позу. Он тысячу раз успел подумать, что это плохая идея, но всё равно остался. Почему-то он вспомнил, что именно в этом доме они с Эшли в первый раз поцеловались. Он прикусил щёку и поправил волосы.
– С каких пор куришь? – он хотел добавить любимое прозвище, но остановился.
– С недавних. – безучастно ответила Эшли. Он изучал её лицо, и не видел никакого намёка на то, что произошло – словно их поцелуя вовсе не было. Но это было! – И не курю я. Только в экстренных случаях. – закончила она.
Чарльз улыбнулся, а на его щеках появились ямочки. Он опустил голову.
– Экстренных? – ухмыльнулся Чарльз. – И что случилось?
– Слепой дождь. – заявила Эшли безрадостным тоном. – Будешь? – протянула пачку сигарет. Old Gold с арахисом. Его любимые… Интересно, этот вкус она выбрала случайно?
Чарльзу было непривычно смотреть на такую картину. Он зажал зубами одну сигарету, и Эшли зажгла её.
На следующий день Чарльз пожалел о выпитом алкоголе. Большую часть вчерашней вечеринки он забыл напрочь. Но один момент так и не выходил у него из головы.
К часу дня он нашёл силы подняться с постели, принять душ, приготовить завтрак. Для идиллии не хватало прогуляться с собакой. Сколько Чарльз себя помнил, он всегда мечтал о большом псе: о гордом, грозном добермане. А Кэтти всегда хотела пушистую, добрую самоедскую лайку. Но отец всегда был против. Блондин говорил, что как только съедет, купит себе чёрного щенка-добермана и назовёт его Геральтом. И была бы у него и у Геральта мужская берлога. Вот только берлога была, а Геральта так и не появилось.
В дверной звонок позвонили. Чарльз на ходу надевал футболку, думая, кто бы это мог быть. Посмотрев в глазок, он уже разозлился. Руки напряглись, а взгляд стал холодный, леденящий.
Помяни заразу…
– Добрый день, сынок. – поздоровался мужчина.
– Здравствуйте, Кинг Дакота. Или лучше полностью к вам обращаться, Дакота Карсон Рамрес Кинг?
Чарльз прошёл в гостиную. За ним следовал статный мужчина в дорогом классическом костюме. Свысока, с приличным равнодушием, изучал убранства. Он был представителем людей «высшего класса». Именно таким, что работал ради денег, а деньги нужны были ему не для утоления потребностей, а для того, чтобы они были. К праздникам в роде Рождества или Пасхи он был бесстрастен, зато взлёты на фондовой бирже он праздновал исключительно. Он был владельцем конгломерата – характер был соответствующий. Отец был принципиальный, хладнокровный, властный, настойчивый. В голосе отчётливо слышалась сталь, а во взгляде виднелся лёд. Обездвиживающий и пугающий. Какой по наследству передался и Чарльзу, что в себе он крайне ненавидел.
– Ты праздновал? – спросил он, войдя в гостиную. Он увидел ёлку, украшенную большими красными, белыми шарами и рождественскими тростями. Чарльз бросил на неё взгляд и не ответил. – Зачем?