Мэг говорила серьёзно и ожидала, что Лори нахмурится или рассмеётся, но он не сделал ни того, ни другого, потому что, бросив на неё быстрый взгляд, сказал в своей порывистой манере: «Мне это по душе! Потому что я видел достаточно зла от вина, и хочу, чтобы другие женщины думали так же, как вы».

«Надеюсь, ты научен не личным опытом?» – и в голосе Мэг послышались тревожные нотки.

«Нет. Даю тебе слово. Не нужно думать обо мне слишком хорошо, однако вино не является одной из моих слабостей. Я жил в стране, где вино пьют, как воду, и оно почти так же безвредно, но мне оно не нравится, хотя когда хорошенькая девушка предлагает выпить, не хочется отказываться».

«Но откажись – ради других, если не ради себя. Ну же, Лори, обещай мне это и дай мне ещё один повод назвать этот день самым счастливым в моей жизни».

Столь внезапное и серьёзное требование заставило молодого человека на мгновение заколебаться, ибо добровольно от чего-то отказаться часто легче, чем терпеть насмешки окружающих. Мэг знала, что если он даст слово, то сдержит его во что бы то ни стало, и, чувствуя свою власть, воспользовалась ею, как истинная женщина, во благо своего друга. Она молчала и выразительно смотрела на него со счастливым видом и улыбкой, словно говоря: «Сегодня мне никто ни в чём не может отказать».

Лори, конечно, не мог отказать, и, улыбаясь в ответ, протянул ей руку, сердечно сказав: «Спасибо тебе, большое-большое спасибо».

«А я подниму тост за долговечность твоего решения, Тедди», – воскликнула Джо, взмахнув бокалом и одобрительно улыбаясь ему, и окропила его брызгами лимонада, словно производя обряд крещения.

Итак, они выпили за это, клятва была произнесена и неукоснительно исполнена, несмотря на множество соблазнов, ибо девушки воспользовались счастливой минутой с присущей им мудростью, чтобы оказать своему другу услугу, за которую он благодарил их потом всю свою жизнь.

После обеда гости прогуливались по двое и по трое по дому и саду, наслаждаясь солнечным светом внутри и снаружи дома. Мэг и Джон стояли вместе посреди лужайки, когда Лори охватило вдохновение, придавшее последний штрих этой немодной свадьбе.

«Все женатые люди, возьмитесь за руки и танцуйте вокруг молодожёнов, как это делают немцы, а мы, холостяки и незамужние девицы, будем парами плясать по внешнему кругу!» – воскликнул Лори, прохаживаясь по дорожке с Эми, и затем пустился с ней в пляс так заразительно и ловко, что все остальные безропотно последовали их примеру. Мистер и миссис Марч, тётя и дядя Кэррол начали первыми, остальные быстро к ним присоединились, даже Салли Моффат, после минутного колебания, перебросила свой шлейф через руку и увлекла Неда в круг. Но кульминацией танца стал выход мистера Лоуренса и тёти Марч: когда статный пожилой джентльмен торжественно подошёл к старой леди скользящим шагом, она сунула трость под мышку и проворно ускакала, чтобы взяться за руки с остальными и танцевать вокруг новобрачных, в то время как молодые люди заполнили сад, как бабочки в летний день.

Когда гости запыхались, импровизированный бал подошёл к концу, и все начали расходиться.

«Я желаю тебе добра, моя дорогая, от всего сердца желаю, но думаю, что ты пожалеешь об этом, – сказала тётя Марч Мэг и добавила, обращаясь к жениху, когда он вёл её к экипажу: – У вас есть сокровище, молодой человек, смотрите, будьте достойны его».

«Это самая прелестная свадьба, на которой я была за целую вечность, Нед, и я не понимаю почему, ведь в ней не было ни капли шика», – заметила миссис Моффат мужу, когда они отъезжали.

«Лори, мой мальчик, если ты когда-нибудь надумаешь сделать что-то подобное, обратись за помощью к одной из этих девчушек, и я буду чрезвычайно рад», – сказал мистер Лоуренс, усаживаясь в своё мягкое кресло, чтобы отдохнуть после утренних волнений.