Нам всё это Антонио переводил. Малышка хихикала. А я запоминал, потому что рано или поздно мы тоже столкнемся с проблемами подшефного населения. Надо представлять, какими они бывают, эти проблемы, и как с ними справляться.

***

Пока революционеры общались с местными и осваивались на новом месте, нас потревожила армейская разведка.

Наблюдение: – Из Ниамбы вышел отряд, движется в вашем направлении по долине. Примерное время прибытия – через полтора часа.

Ниамба – это крупный поселок, где наша грунтовка, идущая вдоль реки, соединяется с шоссе. Километров пятьдесят от нас.

В колонне, которая к нам шла, были: старый танк; три БТР с пятнами ржавчины; две самоходные пушки на колесном шасси; два пикапа с пулеметами; два грузовика, набитые солдатами. Серьезные силы. Очевидно, где-то впереди есть пост, откуда услышали стрельбу и сообщили командованию в Ниамбу. А может, деревенские сообщили. Командование гарнизона получило сигнал, связаться с отрядом заграждения не смогло, и послали боевую группу разбираться, что случилось.

***

Я сказал майору о том, что мы ждем гостей.

Он предложил, раз есть время, пообедать. Спросил, что делать бойцам Фронта во время боя.

Я посоветовал вывести бойцов из деревни. Потому что кто-то из жителей может по связи сообщить, где мы стоим, а противник возьмет и снесет деревню артиллерийским ударом километров с двадцати. И мы пострадаем, и местных жалко.

Мы передвинулись на километр вперед. Поворот русла реки спрятал нас от взгляда деревенских. Для уверенности, что наблюдатели не пошли за нами, мы подвесили над холмами квадрокоптер: функция распознавания целей, включенная в наших системах, может не заметить неподвижного человека в зарослях, но движущегося – заметит.

Я решил, что сейчас подходящее время, чтобы устроить показательное уничтожение колонны на марше.

Толстяк повел вперед летающее крыло.

Суслик стал расчехлять «Град».

Бойцы Фронта заинтересовались, столпились вокруг установки РСЗО.

Прошло минут двадцать, пока я услышал от Толстяка:

– «Зайчик» на месте, есть захват целей.

До колонны оставалось километров тридцать.

Я зашел в машину поддержки БПЛА, там экраны большие. И майора Нету позвал. Пусть видит. И еще двух офицеров, которые за нами увязались, не стал выгонять, когда они из любопытства сунули свои носы.

– Суслик, твои предложения?

– Две кассетные высокоточные. Одну с кумулятивными БЧ, вторую – с осколочными.

– Согласен. Огонь.

Две ракеты из пакета ушли.

Бойцы Фронта замерли, ожидая продолжения. Они думали, русские сейчас ка-а-ак выпустят залпом весь пакет! И ракеты так «вш-ш-ш-ш, вш-ш-ш-ш». Шум, пламя, весело! А ракет всего две. Зрители разочаровались даже.

Всего две – потому что ракеты денег стоят.

Еще одна причина использовать минимум – психологическая. Мне хотелось показать союзникам, что можно сделать всего двумя ракетами. С намеком, что в пакете их сорок, и еще два пакета в машине заряжания видны. И в кузовах траков боеприпасы найдутся. Пусть боятся и уважают.

Ракеты долетели. На экране было хорошо видно, как две цепочки разрывов вспухли сначала на крышах бронетехники, потом – в остальных машинах.

Танк и одно самоходное орудие просто разнесло в клочья. Сдетонировали боеприпасы.

Вторая самоходка выдала из люков факел пламени, который быстро разросся и превратился во вспышку взрыва, сорвавшую башню и отбросившую ее на пару десятков метров. Произошло возгорание пороховых зарядов.

Пикапы превратились в металлолом.

Остальная техника просто встала.

Выжившие, раненные и контуженные, выбирались из грузовиков и бронетранспортеров. Кто-то сразу разбегался в панике.