– У Гены уже родился! – отвечала Аня поначалу. Со временем последовали варианты: «У Гены второй на подходе» и «У Гены уже двое». Иногда добавляла: – Ты же еще не старая, тебе еще полтинника нет! Зачем тебе столько внуков?

Мамин контраргумент оставался неизменным:

– Я твоих хочу в руках подержать!

Однажды Аня психанула, наорала на маму, заявив, что дети, если будут, то прежде всего – ее, во вторую очередь – ее мужа, которого еще надо найти, а уже в третью – бабушки с дедушкой. И она сама решит, когда и кто будет их на руках держать. Тут же схватила свой чемодан, который никогда толком не распаковывала, и умчалась на вокзал, написав папе сообщение.

Через несколько дней мама ей позвонила. Аня не взяла трубку – ни в первый, ни во второй раз.

Затем позвонил папа… То, что он сказал, было коротко, холодно и страшно.

Гена погиб.

Приезжай.

Тело её тогда само вдруг остановилось в офисном коридоре, содрогнулось и стало сползать по стенке, задыхаясь от рыданий. Тут же сбежались все, кто услышал, стали спрашивать, что случилось. Почему-то подумали, что беда с родителями. Девчонки увели в уборную, стали утешать и вытирать ей лицо салфетками. Помогали даже те, кто обычно шипел и смотрел искоса…

Несколько дней в счет отпуска дали без проблем. Ездила она дважды – на похороны и на девять дней, но во второй раз уложилась в выходные.

Ей стало тяжко дома, но она понимала, что должна в эти дни там быть.

На поминальный стол накрывали втроем – Аня, мама и Лида, жена Гены. Вдова…

Папа был дома, но, очевидно, после ночной работы. Выглядел он не просто уставшим, а чем-то крайне озадаченным.

Вечером приехал и священник отец Александр, друг семьи.

Так и сели помянуть, впятером.

Едва подняли рюмки, раздался звонок в дверь. И не просто раздался – прозвучал бы и затих, – а зазвенел и продолжал, продолжал дребезжать.

– Да кто же там? – только и вздохнула мама.

Папа поставил рюмку, поднялся и пошел открывать дверь.

– Это по работе. Срочно! – сообщил он через несколько секунд и вышел на лестничную клетку. К кому вышел, кто там – из гостиной видно не было.

– Что поделать, служба, – проронил отец Александр.

– Служба… – зло процедила Лида, припечатывая стопкой об стол и закрывая лицо руками. – Только служба на уме. Один вот, дослужился. А ради чего?

Никто не стал отвечать, всем было ясно, что она не спорить хочет, а просто сделать хоть кому-то побольнее – укусить, словно раненый зверь.

И Ане стало больно и страшно – за папу. Что это за странный визит? Почему папа вышел из квартиры и стоит сейчас с кем-то на лестничной клетке? С кем? Ясно же, что это что-то из ряда вон… Что если с ним случится беда? Так ведь и бывает – одно несчастье следом за другим… Тревога, охватившая Аню, была чудовищной силы – она с трудом сдержалась, чтобы не встать и не выйти вслед за папой.

«Ну же! – так и подмывало что-то изнутри. – Просто проверить! Так и вершится судьба. Единственное слово, один случайный взгляд. А секунда – и будет поздно…»

Тут вздрогнул от смс папин мобильник на краю стола.

– Отлично. Главное – повод, – констатировала мама, поднялась и вышла из гостиной.

Вернулась уже с папой. И Аня увидела, что у папы всё хорошо. То есть не то, что он просто жив и здоров, а будто ему и вправду чуточку легче.

Наконец, выпили, и папа стал спрашивать у угрюмой Лиды, как дела у Артёма, старшего внука.

Всё как будто пошло своим чередом.

Но, оглядываясь назад, Аня понимала, что именно в этот вечер началась цепочка событий, разрушивших ее прежнюю жизнь. Однако также ясно она видела, что по-другому не могло случиться.

Расследование, которое вёл папа вышло на след из Питера, на того самого человечка, с которым Аня тогда работала.