– Отличная работа, офицер Касл.

Технически Роуз могла сказать «констебль», но я понимаю, что она имеет в виду.

– Никто не смеет портить библиотечную собственность в мою смену.

Роуз улыбается. Она очень красивая. Невысокого роста, с круглым лицом, большими глазами и каштановыми волосами. Мы не выглядим как близнецы (многие нам об этом говорят). Я высокая, с узким лицом и светло-рыжими волосами. По правде говоря, единственная схожесть во внешности у нас – это глаза. Бледно-голубые, как морская вода на мелководье на белом песчаном пляже (один из бывших Роуз однажды так сказал, и я подумала, что это лучшее описание, что я когда-либо слышала для этого цвета глаз).

– Почти готово, – говорит Роуз, доставая ланцет и полоску для определения глюкозы в крови.

У Роуз диабет первого типа. Это значит, что ее поджелудочная железа вырабатывает мало или совсем не вырабатывает инсулин, который необходим организму для функционирования. Чтобы компенсировать его недостаток, Роза вынуждена дважды в день делать себе инъекции инсулина, проверять уровень сахара в крови до десяти раз в день и строго контролировать тип пищи и время приема. Это отнюдь не просто, но она никогда не жалуется. Готовая уколоть палец, чтобы измерить уровень сахара, сестра предупреждающе поднимает на меня глаза, и я, как всегда в такие моменты, отправляюсь бродить по дому (при виде крови меня тошнит).

Войдя в гостиную, я отмечаю, каким пустынным стал дом без Оуэна, даже спустя столько месяцев. Я любила Оуэна, несмотря на многие не самые приятные его качества, такие как склонность закинуть руку мне на плечо в самый неожиданный момент или отказ называть меня по имени, предпочитая вместо этого «Ферни», или «Фернстр» или «Ферминатор». Мне всегда казалось, что это одна из величайших загадок жизни – кого мы любим. Пробираясь обратно к кухне, я чуть не споткнулась о стоящий на полу открытый чемодан, частично заполненный обувью, и сложенный чехол для одежды. При виде чемодана у меня сводит желудок.

В пятницу Роуз уезжает в Лондон на четыре недели, чтобы повидаться с Оуэном. Один полный лунный цикл. Знаю, что она волнуется и предвкушает, поэтому пытаюсь радоваться за нее, но мы никогда еще не разлучались на целых четыре недели, даже когда Роуз и Оуэн поженились. Свадьба проходила в Таиланде, там же они провели, так сказать, «коллективное свадебное путешествие», с присутствием всех гостей (включая меня). Я стараюсь не думать о том, что может пойти не так, пока ее нет, что, в свою очередь, наводит на воспоминания о том, что произошло той ночью, и неожиданно осознаю, что больше ни о чем другом думать не могу. Я не хочу, чтобы она уезжала.

– Ужин готов!

Я кладу чехол для одежды в чемодан и в этот момент замечаю бутылочку. Белая бутылочка с розовой этикеткой, на которой изображена женщина с полной грудью и изогнутым животом. Я поднимаю ее и читаю: «ЭЛЕВИТ. ДЛЯ ПОДДЕРЖКИ НА РАЗНЫХ СТАДИЯХ БЕРЕМЕННОСТИ».

– Ферн, ужинать!

Я стою как вкопанная.

– Роуз, ты беременна?

Думаю, это было бы не смешно. Роуз двадцать восемь лет – более-менее подходящий возраст. Я смотрела телевизионные программы о том, как снижается фертильность после тридцати лет. Вполне очевидно, что врачи рекомендуют женщинам, состоящим в браке и желающим иметь детей, начинать как можно раньше. Когда удивление немного проходит, я чувствую, как меня охватывает нечто, похожее на возбуждение и волнение. Ребенок. Я всегда была неравнодушна к детям. Их простота восприятия, умение говорить прямо, без задней мысли или заготовленной речи. Само собой, я давно смирилась с мыслью, что у меня не будет своего ребенка, а вот ребенок Роуз – это лучшее, что может случиться.