Марго гадала, где же выпивка. Справа от нее несколько человек танцевали на потертом деревянном полу. Сначала она увидела Джулиана. Он стоял к ней спиной, но она узнала его изящный шаг – он хорошо танцевал. Марго попыталась разглядеть, к кому он склонился, кого слушает и с кем смеется. Песня закончилась, и они с партнершей исполнили драматическую поддержку. Потом разогнулись, женщина повернулась, и Марго не поверила своим глазам. Флора.

– Это еще кто?

Марго обернулась на голос – Сидни Блум. Сегодня у Марго было не то настроение для Сидни.

– Джулиан? – сказала Марго, зная, что Сидни имела в виду другое.

– Нет, я знаю, кто такой Джулиан. У нас… – Сидни помотала пальцем туда-сюда, показывая на себя и Джулиана, – кое-что было.

У тебя и, наверное, еще у десятка в этой комнате, хотела сказать Марго, но не стала. От Сидни одни неприятности. Вечно пристает к Джулиану и Бену, выпрашивая работу. Жуткая собственница, непонятно с чего. Вечно мутит воду.

– Кто эта баба, которая на нем повисла?

Марго оглянулась, увидела, как Джулиан взял Флору за руку и поцеловал ее. Невольно рассмеялась.

– Это моя соседка, Флора.

– Хм, – Сидни устремилась к Флоре и Джулиану.

Джулиан не обрадовался, увидев ее; он как будто ушел в себя. Скрестил руки на груди, чуть попятился, вполуха слушая, что говорила Сидни, а сам краем глаза поглядывал на Флору, которая увидела Марго и пошла к ней, улыбаясь во весь рот.

– Ты пришла. – Флора, покачиваясь, обняла Марго. Она была пьяна.

– Да, – ответила Марго.

Флора так давно была грустной и виноватой. Такой, как сейчас, она Марго нравилась. Такая озаренная.

– Похоже, тебе весело. Похоже, ты нашла нового друга.

Флора слишком крепко за нее ухватилась. По линии роста волос у нее блестела испарина.

– Ты была права, – прошептала она Марго на ухо. – Один из них мне и правда понравился.

Наутро после вечеринки Флора проспала. Она легла куда позже своего обычного, до неловкости раннего часа. Золушка – так Марго ее называла за привычку убегать из бара или с вечеринки, даже не попрощавшись. Но не прошлой ночью. Прошлой ночью она осталась до конца и спала беспокойно, как бывает, если слишком много выпил и ничего хорошего не ждешь. Она проспала до десяти! Даже вспомнить не могла, когда в последний раз так разоспалась; она была ранней пташкой, вставала вместе с солнцем.

У нее болела голова. Нужна была вода и аспирин. Она прислушалась у двери спальни, которая вела в одну половину гостиной. Вторая половина Г-образной комнаты приличного размера служила спальней Марго. Когда Флора сюда переехала, она предлагала Марго занять спальню, а сама хотела поселиться в алькове, но Марго нравилось, как она обустроилась как раз перед одним из окон третьего этажа, выходивших на Западную 76-ю улицу. У нее были три черные лаковые восточные ширмы, которые раскладывались, обеспечивая уединение, и она обставила свой уголок тем, что привезла от родителей. Медная кушетка, круглый антикварный столик с деревянной инкрустацией, Марго его использовала как туалетный, он вечно был заставлен лосьонами и косметикой. Над столом висело большое старинное зеркало в серебряной раме. На полу – траченный молью выцветший восточный коврик в розовых и зеленых тонах. Вся эта старая мебель и предметы из гардероба Марго, а также стопки сценариев с закладками-наклейками почему-то придавали обычному помещению гламурный вид – так и красота Марго, казалось, не требует никаких усилий. Когда Марго спала – хотя она спала как убитая, Флора, наверное, могла бы провести через комнату духовой оркестр, а Марго бы не проснулась, – Флора все равно проявляла тактичность и сидела у себя, в крошечной спальне. Насколько элегантным был уголок Марго, настолько у Флоры было чисто и нетронуто. Белые стены, тщательно заправленная кровать с белыми простынями и белым покрывалом. Несколько предметов на маленьком письменном столе. Единственным цветовым пятном в комнате был стеллаж с книгами от пола до потолка, его построил предыдущий жилец.