С этими мыслями я понеслась к подъездной двери, открыла её кое-как — непослушные пальцы от нервов никак не могли попасть ключом в замок домофона…
Преодолела лестничные пролёты до третьего этажа за считанные мгновения. В боку уже закололо от спешки, но я не останавливалась, словно бы предчувствуя что-то нехорошее…
Открыла дверь в квартиру и тут же ринулась в комнату, не сняв обувь и едва прикрыв за собой дверь.
И тут же застыла на месте, чувствуя, как липкая рука ужаса стягивает горло.
Дед лежал, закрыв глаза. Он не шевелился. Как будто просто уснул, пока я ездила за таблетками для него. Но меня смутило, что он был слишком уж белый…
Я кинулась к нему.
— Дед! Деда, — тянула и трясла я его за руку.
Никакой реакции.
Вскочила на ноги и стала трясти его уже за плечи.
— Ну, очнись же. Очнись! Дед! Ну не пугай ты так меня, а… Дед…
Ни один мускул на его лице не шелохнулся.
Я попыталась нащупать пульс и испугалась ещё больше, когда поняла, что он еле-еле прощупывается. Раздвинула веки одного из его глаз и поняла, что глазные яблоки закатились. Дело плохо… Он без сознания.
Ужас пытался меня сковать и парализовать, хотелось бегать и орать от страха, но я не дала панике взять над собой верх.
Я должна держать себя в руках, потому что только я сейчас могу и должна его спасти. Каждая секунда — на вес золота, плакать и паниковать просто некогда.
Я шумно выдохнула, заставляя страх отпустить меня и вернуть мне способность двигаться и говорить. Это сейчас сделать казалось сложно, как никогда: ни тело, ни язык меня просто не слушались, стали одновременно ватными и тяжёлыми, словно в меня по горло налили плавленного свинца.
Деду плохо.
Но он жив.
Он дышит.
Таблетки ему уже не помогут.
Нужен врач.
Схватила телефон, который бросила где-то рядом с диваном, на котором без сознания лежал мой дедушка, и набрала службу экстренной помощи.
— Служба экстренной помощи. Что у вас случилось? — спросил холодный женский голос по ту сторону.
— Пришлите бригаду скорой помощи, — заговорила я быстро, помня, что сейчас дорога каждая секунда. — Мужчина, шестьдесят лет, без сознания. Было повышено артериальное давление потому что он переволновался. Гипертоник, наблюдался в местной поликлинике. Я ездила в аптеку за таблетками, чтобы сбить давление. Вернулась — он без сознания уже. Пожалуйста, пришлите врачей.
— Кем приходитесь больному?
— Внучка. Он мой…единственный опекун.
Ну, конечно, уже не опекун, так как мне исполнилось восемнадцать, но кроме деда у меня действительно никого не осталось кроме не совсем здоровой мамы…
Я не могу, не могу его потерять. Ещё так глупо и по собственной вине…
— Адрес?
Я продиктовала.
— Вызов оформлен. Ждите бригаду, — сообщил мне женский голос и отсоединился.
Я же принялась ходить по квартире.
Боже, и сколько же так ждать?
А вдруг у него сердце остановилось или пошло кровоизлияние в мозг?
Может, Даня и я сможем погрузить его в авто и доставить до больницы быстрее?
А если мы хуже сделаем? Может, его не стоит трогать?
Но всё же набрала номер Дани, вместе решим, что делать.
— Даня! — закричала я в трубку, когда он принял вызов. — Дед без… сознания. Я… — мои слова перебивали рыдания, с которыми справляться было всё труднее. Но я сражалась сама с собой, иначе Бодров даже не поймёт, что я говорю. — Я вызвала скорую. Но они так долго едут… Может, мы с тобой его…
— Понял. Иду.
Он повесил трубку, а через минуту или даже меньше постучал в дверь.
Я открыла её и впустила его в квартиру.
Даня тут же прошёл мимо меня в комнату и сел возле моего деда.
Также, как и я до этого, попытался прощупать пульс и посмотрел глазное яблоко.