Друзья вновь переглянулись. Того, что их вот так разлучат, не ждал никто. Но судья продолжал:

– С этого момента молодые влаки освобождаются из-под домашнего ареста и считаются принадлежащими к своим новым Домам. В Доме Волгоград они будут пребывать на правах гостей до момента отправки в соответствующие Дома.

В зале повисла тишина. Илларион и Григор стояли вдвоём в центре зала, и на них были устремлены сотни глаз. Никто так и не посмел проронить ни слова после оглашения приговора. В голове Иллариона стучала кровь. Сейчас его больше всего пугало то, что он может больше никогда не увидеться ни с Григором, ни с Адой. Особенно с Адой, с которой, как ему показалось, у них начали завязываться какие-то отношения.

Неизвестно, как долго они так стояли. Судья, утомлённый этой картиной, произнёс:

– Илларион и Григор, отныне вы свободны. Суд окончен, – После чего троица поднялась и вышла. Но молодые влаки так и остались стоять в оцепенении. Пока не подошла Ада и не взяла Иллариона за руку.

– Идём, – тихо произнесла она и увлекла потерянного Иллариона за собой. Григор посмотрел им вслед, покачал головой и улыбнулся.

– Как ты себя чувствуешь? – привычно раздался в голове приятный женский голос.

– Хорошо, Луна, – ответил он. – Сегодня мы отдыхаем возле Дома Лишбоа. Тут достаточно спокойно. Норгов почти нет и никто на нас не нападает.

– Это хорошо, – подтвердила Луна. – А куда вы направляетесь дальше?

– Идём на юг, через Гибралтар, далее по морю в Дом Карфаген.

– Непростое, должно быть, будет путешествие.

– Да, чувствую, что для меня будет непростое, – он усмехнулся. – Два дня сидеть без дела на корабле…

– Не лучше ли по воздуху?

– Менеджер говорит, что это слишком дорого для тех объёмов, которые мы везём туда. Кроме того, норги легко сбивают любые летательные аппараты, используя ракеты с иминами.

– Где же они их берут?

– Не знаю, Луна. Где-то достают. Может, правы легенды о Потерянных городах, и где-то ещё сидят прямые потомки правителей древности, сохранившие свои основные производственные мощности.

– Я бы хотела, чтобы ты увидел такие города и рассказал мне, как они выглядят.

– Непременно, Луна, непременно. Если только выпадет случай…

Это было как всегда приятно – лежать под Луной, глядеть на Луну и разговаривать с Луной о прошедшем дне. Луна была видна каждую ночь, но теперь, когда на орбите оказалось столько осколков спутников, путь на неё человеку был заказан. Хорошо ещё, что её голос по-прежнему был слышен.

Несколько раз он спрашивал у Луны, сколько их, таких счастливчиков, с кем она разговаривает, но каждый раз она со смехом отшучивалась, что у порядочной леди только один кавалер.

Он слышал голос Луны с самого раннего детства. Он знал, что родился в нищей общине норгов глухим, а потому был обречён на смерть. Но родители собрали в кулак всю свою волю, выследили караван Корпорации, и, рискуя быть принятыми за налётчиков и убитыми, отдали младенца какому-то клерку-корпорату. Тот не стал возиться с ребёнком сам, а передал его в Департамент детства, где приёмышу сделали операцию, установив костные слуховые аппараты и меняя их по мере роста ребёнка. Мальчика назвали Богданом, и повзрослев, он решил стать охранником Корпорации.

Луну он услышал впервые в раннем детстве и тогда решил, что это совершенно естественно. Став чуть постарше, он начал думать, что Луну слышат только те, у кого есть соответствующий слуховой аппарат. Но Луна просила его никому-никому не рассказывать об их общении, он и не рассказывал. Сейчас он полагал, что во всём мире слышит Луну только он один, и, хотя он знал, что голоса в голове – верный признак шизофрении, никакого сомнения в том, что голос Луны реален, у него не было. Несколько раз он всё же проверял себя, надевая ночью во время разговора с Луной экранирующий шлем, и голос Луны сразу пропадал. Луна каждый раз относилась к этому с пониманием, но просила так больше не делать посреди разговора.