Доктор гурманом был, нас приобщил. А до этого кого только не ставили заведующим – не было результата.

Но и на старуху бывает проруха, не то что на доктора. Увлекся он своими медицинскими делами, и три дня подряд в кают-компании на закуску салат из свежей капусты с маслом подсолнечным, огурчиками. Вкусно.

Но не всем, как оказалось.

Увидев перед собой в очередной раз тарелку с салатом, старпом без всякой задней мысли, хотя, может, и наоборот, рявкнул на всю кают-компанию:

– Доктор, я что, кролик третий день капусту жрать?!

Пауза. Вилки замерли на полпути ко ртам. Тишина нависла.

Командир со звоном бросает вилку и с «изменившимся лицом» вылетает из-за стола. Как та графиня, что к пруду бежала, помните?

Старпом осмысливает сказанное и краснеет. Он, хозяин кают-компании, обидел гостя. Потом приходит в себя и назначает доктору рандеву в «адмиральский час». Грядет изнасилование и грязное надругательство над эскулапом. Уходит тоже.

Доедаем в молчании. Завтрак у нас по «плавающему» графику, ужин тоже.

А обед – святое действо. И начинается он с того, что старпом приказывает сообщить командиру, что офицеры приглашают его к столу… И это незыблемо. Это как ежедневный подъем флага или завод часов. Не заведешь – не будут шестеренки крутиться. А тут не шестеренки, тут главный механизм засбоил. Все не в своей тарелке.

Извинения старпома, что он не того кролика имел ввиду, на командира не действуют, только распаляют еще больше, судя по доносящейся из салона «Героической симфонии». Даже зам ничего не может поделать. И так пятый день, и шестой.

Доктора уже переизбрали. Из РТСовцев (их у нас много было) того, что потолще, выбрали. Раз упитан, значит, в еде разбирается…

Прибыли через неделю делегацией к командиру:

– Товарищ командир, кают-компания просит и приглашает…

Коллектив он уважил.

Даже у старпома лицо посвежело. А то всю неделю мрачен был, на коллективе «отрывался» в служебное время. Зато эта неделя месяца стоила как в области специальных знаний подчиненным, так и в деле совершенствования корабельной организации, службы и дисциплины.

Что-то я отвлекся. Ах, да, мыс Африка…

Ну с натяжкой смахивает на карте на «черный» материк. Но только на карте.

Берег неприветливый, пустынный. Скалы голые, серые. Мрачный пейзаж. Как раз для испытаний сверхоружия. Типа вот каким все будет потом, после его применения…

Включили станцию единого времени, определились по спутнику, ждем «подарок».

Зам по РТВ дерет начальника фоторегистрирующей станции. Ага, это чтоб тот случай с горячим проявителем, когда мне фото касаток загубили, сегодня не повторился. А может и за другое, но хотелось бы, чтоб все-таки за касаток. Хотя откуда ему знать о той оплошности…

Группа визуального наблюдения, восемь человек, на самой высшей точке корабля, прямо под антенной РЛС. Сектор 45 градусов у каждого. Фотографируем «Челленджер», он в 5–7 кабельтовых от нас. Настойчивые просьбы удалиться из района игнорирует. Корпус черный, рубка белая, мачты и устройства тоже черные.

Погода спокойная, видимость миль десять.

Ракета на подходе.

Убеждаемся в этом сами: серое, но высокое небо, начинает мерцать короткими тусклыми вспышками по всему видимому горизонту, частота и интенсивность мерцания увеличивается, слышен нарастающий гул, похожий на отдаленные раскаты грома. Подносим к глазам затемненные стекла-светофильтры. А может, и так смотрим?

Сквозь серое небо видна маленькая яркая светящаяся точка, как маленькое солнце. А вот она уже как теннисный мячик, а вот как футбольный. Гул нарастает и становится осязаемым, давящим… От яркого светящегося шара, появившемся в небе, отскакивают светящиеся точки. Как от спички, если ее резко зажечь, отлетает кусочек горящей серы. Точки разлетаются в разные стороны. Фиксируем точку отделения, направление полета, точку приводнения, факт подрыва. Одна падает по носу «Челленджера», вторая по корме. Взрывы. Срабатывают механизмы самоуничтожения. Там килограммов по 60 взрывчатки. Тот резво дает ход и удаляется. Обгадился, супостат. Хотя… Третья «голова-болванка» попадает тютелька в тютельку на то место, где враг только что дрейфовал.