Казалось бы, все было против них! И земля не самая плодородная, и территория небольшая. Достойно прожить можно было только опираясь на собственный несгибаемый дух и готовность трудиться!

Не раз послы из других стран восторгались работоспособностью жителей Гэпонии. Кто-то считал это неестественным. Но они просто не могли по-другому. И похвалу принимали как само собой разумеющееся, потому что предмет похвалы для них был данностью.

Города строились, деревни превращались в поселки, потом – в мегаполисы, и время шло. А территорий все не прибавлялось. Возможность построения искусственных территорий в океане была под вопросом. Выбрали строительство по вертикали и снизили официальный возраст трудоспособности.

А с чего бы его не понижать? Дети, воспитываемые в Гэпонии, отличались своими интеллектом и сообразительностью, ответственностью и сознательностью. Зачем же сдерживать юношеский запал, преграждая дорогу к дальнейшему образованию или к работе?

К тому же десять часов, отданных труду, были намного полезнее для духа и разума, чем столько же времени, проведенного за планшетом.

Проходил десяток лет, и возраст окончания школы смещался на годик-другой. Только так могла выстоять Гэпония. И люди это понимали.

Выход на пенсию в целом рассматривался как нечто странное. Сидя дома и выращивая цветочки разве можно было помочь государству, обществу? Многие отказывались и продолжали работать, хотя из вежливости им и предлагали выйти на отдых.

Случались, конечно, и прискорбные случаи, когда люди оказывались ненадежными и «ломались» – уходили в бессрочный Отпуск. Это всегда доставляло много лишних хлопот окружающим. Но такие случаи были редки, ведь понижение возраста трудоспособности позволило снять часть ноши с плеч взрослых людей, а двенадцать часов рабочего времени мог выдержать каждый.

Так возраст окончания школы закрепился на одиннадцати годах от роду.

–

Дим перелистнул несколько страниц и глянул из окна на постояльцев приюта. Время завтрака еще не наступило, и все гуляли по саду.

У него оставалось немного времени, чтобы погрузиться в причудливое прошлое, о котором он сейчас читал. Хотя зачем? Правильнее было бы пораньше начать собирать инвентарь для дальнейших работ, но что-то в книжке привлекло Дима, а это было совсем несвойственно таким, как он.

Дим опустил глаза и продолжил читать.

–

Но не все были этим довольны, и только течение лет показало некоторую ошибочность данной политики.

Против нее стали выступать, казалось бы, взрослые люди, главной претензией которых было «украденное детство». Они проработали всю жизнь, почти что с пеленок и до старости, не зная никакой радости, кроме корпоративного успеха. Не помнили они детских лагерей и беззаботных прогулок во дворе, не брали в маленькие ручки совки для песочниц. Они были пропустившими свой праздник детьми во взрослых телах. И они были убедительны.

Очень многие из ОВДа – Общества Возвращенного Детства, как они позднее себя назвали – были состоявшимися в обществе людьми, которые обзавелись деньгами. Они быстренько собрали общий капитал, организовали покупку земли в частном секторе за городом ЗЖ-2, и их мечте ничто не могло помешать воплотиться.

С этим развлекательным комплексом не смогли бы тягаться даже лучшие отели мира. Как бы роскошны они ни были, но гостиницы, со всеми их сервисами и инклюзивными предложениями круглосуточного поедания и выпивания, все-таки были нацелены на получение прибыли. В этом же случае речь шла о полной растрате денег взамен на удовольствие и безмятежность.

Причем это были не развратные развлечения. О чем речь, если на территории Страны Возвращенного Детства не открыли ни единого казино. Ведь будь оно там, в самом существовании этой страны не нашлось бысмысла. Нет, люди здесь искали другого – возвращения в детство!