– А вот это нехорошо. Придётся экономить силы, особо не поманеврируешь.

Отступая к ямам с кольями ему пришлось аж два раза принять на щит плевок. Бросив своё копьё в ответ, он не знал радоваться или грустить. Система расщедрилась на «8» урона. Когда он просто колол тварь такой большой проходил весьма редко. Обычная его атака наносила «6», плюс-минус два. Развивая успех Карх отбросил изначальный план работать вторым номером, и сам пошёл в наступление.

Привыкнув к тактике отродья он даже не стал заманивать его в яму и поплатился за свою беспечность. «Получен урон 8.». Одновременно с сообщением левую ногу обожгла боль. Пока гоблин кружил с одной тварью в спину ему тихо подкралась (вполне умело) вторая.

Схватив добычу монстр и не думал её отпускать, лишая своего врага подвижности. Чем тут же воспользовался первый, навалившись всем телом на щит, и попытался достать голову.

Длинное оружие стало неудобным. Ткнув наугад за спину Карх постарался вогнать его в тело твари и отпустил, выхватывая из-за пояса палицу. Отбиваться короткой дубинкой от зубастой пасти, норовившей впиться в лицо, стало проще, но каждую секунду он получал урон, сам же наносил едва ли «3» иногда «4» единицы. Началась гонка на истощение. Наконец отродье издохло, но выносливость кончилась одновременно с первым врагом. А заодно и сломалось оружия прямо в руке.

Отбросив ставшие невероятно тяжёлыми щит и палицу, он попытался надавить на торчащее из врага древко двумя руками и своим весом. Однако почувствовав, что добыча что-то замышляет отродье разжало челюсти и отступило.

Сил удержать его в руках не хватило; гоблин едва сам не повалился на землю. Тяжело дыша и хромая (жизней осталось 22) Карх достал запасное копьё. Сейчас оно казалось не деревянным, а каменным. Тяжёлое, но это не повод сдаваться. Ты не проиграл, пока можешь сражаться. Его с головой накрыли воспоминания о тех временах, когда он только-только отвоёвывал своё право на жизнь.

Десятки тысяч боёв сделали из маленького гоблина матёрого рубаку. Поначалу он лишь проигрывал. Умирал часто: быстро или медленно, в муках или без, он испытывал разные чувства, но никогда не поддавался панике и не опускал рук. И если вы думаете, что возможность воскреснуть притупляет инстинкт самосохранения, то глубоко ошибаетесь. Ничто не вызывает такого желания жить как второй шанс. В этот раз я всё исправлю, всё смогу и ни за что не проиграю! Но старый противник уже ушёл, а новый ещё злее, мощнее и сильнее предыдущего. И вот ты снова переломанный весь в крови и грязи пытаешься подняться даже не из последних сил, а в долг – за счёт будущего перерождения. Но тьма накрывает тебя и начинается самое страшное. После смерти нет ни боли, ни стыда, ни тоски, ни одиночества, ни жалкого бессмысленного существования. В ожидание новой жизни есть лишь бесконечное сожаление о том, что не всё сделал для спасения, ведь ты мог, мог! Был шанс, один на миллион, но ты им не воспользовался, потому что ты слаб… И раз за разом ты видишь свою смерть, снова и снова. Видишь все свои ошибки. Все изъяны. Все упущенные возможности…И эти навязчивые видения, они буквально на физическом уровне причиняют боль там, где нет физического тела – вот, чего боялся Карх, а не смерти. Уже скоро стало понятно, что чем ожесточённее он сражался, чем тяжелее давалась победа врагу, – тем дольше он мог сопротивляться этим кошмарам. Нет, они не проходили, но больше не причиняли невыносимых мучений. Поэтому неважно что ты умрёшь (все умрут, а кто-то и не раз), важно как! Бояться бессмысленно, нужно делать всё и чуточку больше, чтобы выжить и победить. Постигнув, или выдумав себе, эту простую истину Карх всегда превозмогал себя и те обстоятельства что сложились: кидался в глаза землёй, царапался и кусался, убегал и прятался чтобы напасть из засады, притворялся мёртвым, обманывал и умолял о пощаде чтобы напасть со спины, – использовал любое оружие и любые приёмы. Сражался не на жизнь, а за смерть.