Относительная тишина, нередко прерываемая разговорами рядом, иногда содержащими в себе имя странного орка, стояла вплоть до конца перерыва. Некоторые смотрели на лиса ─ кто с любопытством, а кто, судя по виду, даже с неким восхищением. Позднее, громким звоном в голове прозвучал какой-то сигнал, сопровождаемый отчётливыми словами: «Приступить к работе». Окружающие, похоже, тоже его слышали. Каждый из них секунды спустя направился к выходу из столовой, иногда что-то бурча себе под нос. Леон, услышав звонок и чуть понаблюдав за остальными, подошёл к охраннику с вопросом, куда ему идти, раз уж работа не ждёт. Дзинко в ответ спросили, в каком секторе он работает и на каком уровне. На подмигивание со словами «вы мне скажите», охранник недовольно посмотрел на шутника и приказал следовать за собой.

Вместе они зашли в какой-то кабинет, пройдя через столовую и поднявшись на пару этажей. Не слишком длинные коридоры пустовали, если сравнивать с тем, какими представали прошлые, отчего возникало ощущение, что редко кто вообще сюда заходит. В кабинете охранник обратился к надзирателю и они начали обсуждение новичка. Леон в это время решил осмотреть кабинет и запомнил его местонахождение в комплексе. Самая обычная комната кого-то близкого к начальству, какую можно увидеть в любом деловом месте. За столом посредине сидел мужчина в одежде, смахивающей на ту, что обычно носят кузнецы ─ весь в бурой кожанке. Стены были голыми. Ни тебе грамоты какой или хотя бы картины. Словно кто-то попросту запретил что-либо вешать на украшенные красивыми узорчатыми обоями стены. Но судя по речи надзирателя, стало понятно, что, возможно, он и сам был этим «кем-то». Отвлёкшись от осмотра скучного помещения, лис начал слушать не менее скучный разговор с интересного места. Надзиратель объяснил, что это недавно пойманный заключённый и сообщил, что он был определен в тюремный блок DE4 на четвёртый уровень шахтёрского сектора. Охранник спросил дзинко, знает ли он, где это находится, и, получив ещё один отрицательный ответ, раздражённо вздохнул и повёл за собой. Ускорившись и подгоняя, узника привели на рабочее место, заковали в ряд, скреплённый одной цепью, дали кирку, и показали вагонетку, куда надо было загружать добытую руду, затем приказав работать.

Дзинко хотел было пошутить на тему оплаты труда, но спустя мгновение бездействия получил удар шипованным кнутом, сопровождаемый криком другого надзирателя: «Не стой столбом! Работать!». С виду дорогие камни в жиле, что нужно было добывать, отказывались сокрушаться, от чего лис после ударов стальной кирки о жилу получал разве что обезоруживающую вибрацию в руке и недомогание.

И вот, прошло три часа, а ему удалось загрузить ничтожно малое количество руды с четвёртого уровня, в отличие от большинства рабочих здесь. Все они выглядели сильными: ни одного гоблина или эльфа – только мускулистые орки, огры, дворфы и некоторые зверолюди, такие как рупусу, похожие на помесь потрёпанного жизнью человека и волка с полу-облезлым хвостом. Каждый из них выглядел уставшим, но, казалось, привыкшим к такому образу жизни. Было понятно, что на четвёртом уровне работа становится рутинной. Никто не поднимает шум, как было слышно ранее из столовой или апатичного отдыха в камере. Видимо, уже зная о последствиях попытки бунта или драки. Это даже в какой-то мере успокаивало, пускай останавливаться особо нельзя было из-за надзирателя. Была здесь своя рабочая атмосфера, вероятно несвойственная другим уровням. Но звуки, что доносились с пятого, отзывались не только эхом, но и холодной дрожью по телу. Оттуда были слышны беспрестанные крики и разборки между сильнейшими заключёнными, что здесь удерживались. Иногда в полу можно было даже ощутить слабые толчки камня, пускай и слишком слабые, чтобы пошатнуть даже ослабленного дзинко.