— Нет, — шиплю нервно, но тут же меняю тон. — Прошу, Миш, скажи адрес, я тихонько поговорю с родственниками и уеду. Никто не узнает.

Смотрю на него как побитая собачонка и давлю на жалость.

— Буду должна тебе по гроб жизни, — складываю ладони у груди. — Пожалуйста, Мишенька.

Замечаю, как парень нервно елозит на стуле и мысленно рассуждает. Давай же, решайся.

— Пойми, девчонка может быть в опасности, — топлю.

Он недовольно цокает и чешет затылок. В следующую секунду парень еле слышно называет мне нужный адрес, и я спешу записать его в телефонных заметках, а то на радостях могу и забыть сразу. Быстро вскакиваю с места и в знак благодарности кидаюсь на шею другу.

— Спасибо, Мишка, — шепчу ему на ухо и целую теплую щеку, — спасибо тебе огромное.

— Кира, — он хватает меня за руку, — я прошу тебя, будь осторожна.

— Хорошо, — уверенно киваю и покидаю кофейню.

*****

Родители погибшей девушки живут в Подмосковье, поэтому я сразу же поехала на вокзал, купила билет на ближайший автобус и отправилась по нужному адресу. Всю дорогу думала правильно ли я поступаю, у людей горе, а тут я припрусь со своими расспросами и снова расковыряю свежие раны. Но обратного пути у меня нет, мне нужно все выяснить.

Приехав в незнакомый город, у прохожих выясняю в какой стороне находится улица, по которой живут родители Софии, и быстро добираюсь до их дома.

Стою как вкопанная перед невысокой трехэтажкой и смотрю на окна. Не могу решиться подняться в квартиру.

Даю себе еще пять минут, собираюсь с мыслями и робко направляюсь в подъезд. Специально тяну время, медленно поднимаюсь на последний этаж и жду, жду, жду. Жду какого-то знака или сигнала, что мне стоит развернуться и валить отсюда быстрее, но вокруг тишина и спокойствие. Только мое взволнованное сердце бахает в груди.

Останавливаюсь перед квартирой с огромной цифрой восемь на двери, шумно выдыхаю и недолго жму на звонок. Прислушиваюсь, внутри раздаются негромкие шорохи. Дверь медленно открывается, но металлическая цепочка сразу же ограничивает проем. На меня смотрит грустная пожилая женщина с высокой гулькой на седой голове. Ее впалые глаза резко загораются, и она принимается внимательно осматривать меня, словно я призрак ее дочери.

— Здравствуйте, — говорю тихо и потираю леденеющие пальцы, — извините за беспокойство, я хочу узнать про отношения Софии с Холодовым.

Только женщина слышит громкую фамилию, как ее брови съезжаются к переносице от недовольства.

— Я не даю никаких интервью, — бурчит грубо и тянет дверь на себя. — Пошли прочь, журналюги гребанные.

— Простите, — повышаю тон и говорю уже в закрытую дверь, — но моя подруга в беде. Она попала в сети Холодова, ей нужна помощь.

Замираю и упираюсь лбом в косяк, сожалея, что сразу перешла к делу, надо было для начала расположить к себе убитую горем мать. Но лучик надежды возрождается, когда я слышу, как щелкает замок. Женщина еще раз осматривает меня с головы до ног и кивком приглашает войти, я ни секунды не мешкаю и ныряю внутрь.

Быстро разуваюсь и следую за женщиной, еле шоркающей тяжелыми ногами. Вхожу в комнату, и мой взгляд сразу же падает на цветную фотографию с черной лентой в углу. На ней изображена красивая улыбчивая девушка, и я сразу узнаю в ней Софию, даже светлый цвет волос не позволяет усомниться.

— Это Софочка год назад, — тихо произносит женщина, заметив, как пристально я смотрю на фото. — До встречи с этим зверем.

Оборачиваюсь к безутешной матери, она медленно садится в кресло и указывает пальцем на соседнее. Робко опускаюсь на край и внимательно наблюдаю за женщиной, которая в свою очередь не сводит взгляда со снимка.