Во дворе стояло лишь две служебные машины, одна полицейских, оставшихся у двери, вторая - Гошина.

- Где все? - нахмурилась, настроенная на разговор с Поляковым, а Гоша удивился:

- А чего им тут торчать? Поехали, утром на допрос, хоть пару часиков покимарить успеть.

За двадцать минут долетели до его квартиры, Гоша начал раздеваться ещё в коридоре, до спальни дошёл уже по пояс голый, упал на кровать лицом вниз и вырубился, а я три часа таращилась в потолок, старательно себя накручивая, и к утру была готова к военным действиям. План был прост, как все гениальное - объяснить любимому, что он не прав. И все бы ничего, если бы на его месте был кто угодно другой. Поляков же упёртый, как стадо баранов, со своим незыблемым мнением, и помимо этой ситуации жутко нервный из-за своего ранения в плечо и едва функционировавшей левой руки. Такое ощущение, что фиксирующая повязка давила ему на мозг. Хотя, соображал он побыстрее моего и выхватил пистолет не просто так. Следовало признать, что таким образом он спас мою карьеру. Начальник перебесится, рано или поздно, и удостоверение вернёт, а вот если бы оружие изъяли у меня… Это бесило ещё сильнее. Как объяснить кому-то, что он не прав, если не права сама? Но, по типичной женской логике, над которой часто потешались коллеги, и которая, на удивление, не раз выводила расследования в нужное русло, я вбила себе в голову, что «это другое» и намеревалась отстаивать свою позицию до последнего. Пока не выяснилось, что слушать меня он не намерен.

- Подъем, - скомандовал Гоша из спальни, обращаясь скорее всего к себе.

- Помочь? - усмехнулась, появляясь в спальне одетая. Как просто собраться по утру, если и не разбиралась.

- Я встал, но не весь, - хохотнул Гоша, перевернувшись на спину.

- Не наводи на грех, - шикнула, отводя взгляд.

С Гошей мы какое-то время были не только коллегами. Если точнее, сначала мы стали любовниками, после коллегами, а затем просто друзьями. Но шуточки с сексуальным подтекстом никуда не делись, правда, при Коле мы все-таки тормозили. Он заявил прямым текстом, что если я ему изменю, то моего любовника встретят на том свете. И я поверила. Впрочем, желания проверять и не возникало.

Всю дорогу я молчала, собираясь с мыслями. Я планировала выложить все правду, врать и выкручиваться не в моем характере, но как это сделать, чтобы сохранить место в следственном кабинете, я не знала. И Семён охотно пояснил, приняв нас в своём кабинете.

- Никак, - отрезал сурово и сдвинул брови. Я поморщилась, нервно откинувшись на стуле, а он продолжил: - Расклад такой, Варвара. Поляков уже дал показания ночью, сейчас его допрашивают через два кабинета от моего и, уверен, он повторит все слова в слово. И либо ты придерживаешься его версии, либо можешь начинать выбирать себе новую профессию. И ничего общего с юриспруденцией она иметь не может, как ты понимаешь. Плюс, в глазах следствия вы оба будете выглядеть крайне некрасиво и, учитывая, что на момент, когда прибыла полиция, вы были в квартире вдвоём, оба станете подозреваемыми. Сюда же прибавь соучастие. И пистолет со спиленным серийником. Петрович следы пороха на руках искал?

- Нет, - ответила тихо.

- Значит напишет, что их не было.

- Как здорово за меня все решили, - прошипела зло, а Семён вздохнул:

- Мы тебя любим и свою жизнь без тебя уже не представляем. Остынь и подумай.

- Скажи ещё - успокойся, - скривилась в ответ. - Очень помогает.

- Варвара, - посмотрел укоризненно, а я сдулась под его взглядом. - Просто подумай.

- А выбора у меня уже нет, - ответила недовольно. - Петровича я подставить не могу.