– Вот так-то лучше, – сказал Марк.

– Боже, что это? – спросил Йон, стараясь заткнуть барабанные перепонки.

– Это «Venom», чувак, просто смирись с этим.

Цивилизованная часть острова манила огнями баров и ночных клубов. Им не нужны были эти скучные радости обывателей, куда веселее было оторваться как настоящие подонки.

Ночной супермаркет слабо светился грязно-желтым светом посреди чёрных трёхэтажных построек. За кассой стоял угрюмый прыщавый подросток в засаленном форменном жилете.

«Жалко его», – подумалось вдруг Марку, сам подрабатывал на каникулах в магазине, чтобы набрать денег на новую гитару. Но что поделаешь, жизнь зачастую несправедлива, иногда тебе нужно побыть тем самым неизбежным злом.

Йон остался отвлекать продавца у кассы, пока все втихаря наполняли карманы кожаных курток пивом, чипсами и сигаретами.

– Как дела, чувак? – спросил Йон, облокотясь на прилавок. Из всех четверых он был самым младшим и выглядел смешно и безобидно в огромной не по размеру жилетке и с длинной светлой чёлкой. Типичный школьник.

– Н-н-нормально, – ответил парень, слегка заикаясь.

– Скучно, наверное, стоять здесь ночью, когда все вокруг развлекаются вечером пятницы?

– Н-н-немного.

– Не мог бы ты продать мне пару бутылочек «Будвайзера»? – спросил Йон.

– П-п-покажите ваши права или паспорт.

– Ну тут такое дело, у меня нет прав, забыл дома.

– И-з-звините, но тогда я не могу.

Йон оглянулся на ребят, поджидавших его за дверьми магазина.

– Ну тогда ладно, – он развернулся и хотел было идти.

В дверь проснулась немытая голова Руха.

– Эй, ботан. Бросай работу и дуй к нам, – крикнул он продавцу.

Йон опешил, понимая, что план валится к чертям.

– Но моя смена заканчивается только через час, – ответил тот.

Но его глаза под стёклами очков наливались демоническим огоньком. Шанс затусить с «крутыми» ребятами, казался пусть и подозрительным, но весьма заманчивым для его безрадостной жизни.

Остальные тоже просунулись в магазин.

– Да, чел, работа для лохов! – вторил ему Марк.

Пацан немного помялся, затем скинул форменную жилетку и, перемахнув через стойку, устремился к пикапу.

– Пиво будешь? – спросил Рух, – когда все сели в машину и снова врубили музыку на полную.

– Конечно, – сказал ботаник, принимая из его рук смятую банку.

– Гони к обрыву, туда, где старый маяк. Там тихо и можно потусить, – сказал Рух Марку.

Море бушевало внизу. Белая пена светилась в отблесках луны, горел костёр. Играла музыка. И в мире процветала идиллия. И счастье было вечным, чистым, звенело искрами юности и алкоголя. В такие ночи кажется, что будешь жить вечно и никогда не состаришься.

Рассвет брезжил впереди за кромкой воды. Осенняя заря кажется мерзкой и липкой, словно иней на ресницах покойника. Эти серые лучи солнца за грязной ватой облаков убивали всю радость и веселье бурной ночи.

– Да гори оно всё! – сказал Марк, прислоняясь к машине. – Давайте уже столкнём это ведро с обрыва для полноты картины?

Все согласились, желая разбавить утраченную радость маленьким разрушением, наплевав на то, что домой придётся идти пешком сквозь лес. Машина поддалась не с первого раза. Наконец колёса сдвинулись с места и пикап заскользил по мокрой траве, перекувырнулся через валун и устремился вниз, туда, где ещё шумели волны. Взрыва не последовало, бензобак был почти пуст, так что обошлось без киношных эффектов.

Усталые, но довольные, они поспешили домой.

– Слушай, а где тот ботан? – спросил вдруг Марк, когда до дома оставалось совсем немного.

– Кажется, я видел его в последний раз, когда он напился и спал в машине, – выдал вдруг Джон.

Осознание прошло запоздалой молнией сквозь мозг.